Особенно усердно занималась прославлением Исихара группа политических деятелей — членов Лиги Восточной Азии, возглавляемой самим Исихара Кандзи. С Лигой поддерживали связь виднейшие генштабисты-россиеведы во главе с заместителем начальника генштаба Кавабэ и бывшим начальником штаба Квантунской армии Касахара. Короче говоря, Лига Восточной Азии объединяла всех исихаровцев.
Затем стало известно, что с Лигой установили тесную связь глава концерна Мицуи — Икеда и представитель дипломатической бюрократии, бывший посол в Лондоне, Иосида. И тот и другой выполняли поручения наших финансовых магнатов.
В сочинении генерала Исихара говорилось о том, что, хотя Америка и Россия состоят сейчас в одной коалиции, скоро это положение изменится и между ними начнется схватка. Через всю книгу проходила мысль: у Америки и Японии — общий враг, в будущей войне они должны быть вместе, и чем скорее кончится эта глупая война, тем будет лучше для обеих сторон.
Я прочел эту книгу трижды. С таким интересом до этого дня я читал только одну книгу — трактат для сагаских самураев «Сокрытое в листве», кодекс правил поведения настоящего воина.
Проштудировав сочинение Исихара, я почувствовал, что сделал еще один шаг на пути к полному прозрению. Так, наверно, чувствует себя буддийский монах, пройдя первый из восьми этапов к спасению души — «этап правильного смотрения». Но кое-какие сомнения еще оставались. Надо было избавиться от них.
6
В штабе Восточного района я однажды встретил своего старого знакомого подполковника Ии. До начала тихоокеанской войны мы долго работали вместе в органе специальной службы в Шанхае — я по связи с немецкой разведывательной организацией в Китае («бюро Эрхардта»), а он по русской белоэмигрантской колонии. Затем нас обоих перевели в генштаб, в так называемый «восьмой сектор» — специальный сектор по проведению особых акций. Затем я был направлен на фронт, а Ии перешел в 5-е, то есть русское, отделение 2-го отдела генштаба. Он считался там одним из лучших россиеведов.
Ии затащил меня к себе в офицерское общежитие около Кагурадзака, совсем недалеко от дома Осьминога. Ии ничуть не изменился. Та же круглая физиономия с добродушной улыбкой и с крохотными умными глазками, которые всегда оставались серьезными. Несмотря на маленькую кругленькую фигурку с очень короткими руками, Ии держался с большим достоинством, разговаривал медленно, спокойно, без всякой жестикуляции.
Он угостил меня русской водкой, только что привезенной из Москвы. Офицеры 5-го отделения 2-го отдела генштаба по очереди ездили в Россию в качестве дипкурьеров, прикрываясь чужими паспортами. Мы разговорились.
— Нужно скорее прекратить эту идиотскую войну, — сказал Ии. — На любых, даже на самых тяжелых условиях, лишь бы уцелела династия. Надо поскорей окончить эту войну, чтобы сохранить как можно больше сил для последующих действий. На этот раз уже совместно с Америкой. Мы тогда быстро возместим все потерянное. Вместо островков на Тихом океане, Манчжурии и Кореи получим всю Сибирь — до Урала, а еще лучше — до Волги. Согласен на такой обмен?
Я кивнул головой:
— Но лучше было бы удержать все наши владения в Азии и прибавить к ним Сибирь. Почему вы все-таки против того, чтобы заставить Америку пойти с нами на ничью?
— Потому что для этого придется еще воевать и нести потери нам и американцам тоже. А это глупо. Нам и Америке нельзя ослаблять себя попусту перед лицом общего врага. Это во-первых. А во-вторых, продолжая войну с Америкой, мы вынуждаем ее откладывать начало войны с Россией. А на русских надо броситься скорее, пока они не отдышались. Чем дольше будет продолжаться война на Тихом океане, тем больше мы дадим русским времени для передышки.
Доводы Ии были неоспоримы.
— А у них действительно скоро начнется? — спросил я.
— Как только заключим мир с американцами, узнаем все, — ответил Ии и хихикнул.
Наша беседа была прервана появлением нового гостя Ии представил нас друг другу. Услышав имя полковника Цудзи, которого знала вся наша армия, я стал почтительно разглядывать своего нового знакомого. Бритая голова, густые брови, пронизывающий взгляд, внушительная осанка — это был воин с головы до ног. Я вспомнил рассказы о том, как этот полковник, прозванный Малайским тигром, первым стал совершать кимотори над пленными англичанами и американцами. Он проделывал эту операцию в строгом соответствии со старинным церемониалом.
Полковник включил радио и стал шептаться о чем-то с Ии. Я решил откланяться. Ии выключил радио и сказал Малайскому тигру: