Знакомое дело. Как говорится, на ловца и лох бежит. Ты ментам будешь звонить?
Что я им скажу? Все так быстро произошло, что я не разглядел ни марку, ни номер мопеда. Мотоциклист был в синем шлеме, но это не особая примета, ведь такие шлемы не редкость.
В портфеле были какие-нибудь ценности или деньги? — спросил Пузырь.
Нет. Только паспорт, телеграммы и заказные письма.
Считай, что тебе повезло. Телеграммы можно заново распечатать, паспорт тоже можно восстановить, а вот с заказными письмами — беда. Письма не восстановишь.
Блин, теперь меня стопудово уволят. Начальница так мне и сказала: еще одно нарушение, и я тебя, говорит, уволю без выплаты зарплаты, — убивался курьер. — Что теперь делать? Что делать?
Увольнение, братишка, — это полбеды. Тут судом пахнет, — якобы со знанием дела сказал Пузырь.
Каким судом? — удивился курьер.
Обыкновенным.«Тебе известно, что в заказных письмах часто пересылают документы, ну, там свидетельство о рождении, разные справки, повестки, дипломы. Если по твоей вине пропадет ценный документ, то тебя, родной, будут судить.
Но я ведь не виноват! Сумку у меня украли!
Попробуй доказать, что ты не верблюд. Знаешь, бывают случаи, когда инкассатор, который перевозит крупную сумму денег, сговаривается с налетчиком, типа объясняет, когда лучше напасть и отобрать деньги. Налетчик нападает на знакомого инкассатора, для видимости бьет тому в бубен, а потом делит с ним украденные деньги. Таких примеров — море. И твой случай, возможно, один из них.
Ты что, с крыши упал? Я же говорю, что в моей сумке не было денег, а только телеграммы и заказные письма!
Ты, я гляжу, совсем не догоняешь, в какую историю влип. Ты по уши в баклажанной икре, красавец, — сказал Пузыренко. — Прикинь, что в заказном письме находится какой-нибудь важный финансовый документ. За пропажу такого документа тебя не то что под суд, тебе башку оторвут с корнем.
Курьер больше ничего не сказал. Понурив голову, он направился к почтовому отделению.
Ты куда? — спросил Пузырь.
Сдаваться. Признаюсь во всем, скажу, что я по жизни лох конкретный. А там пусть делают со мной что хотят, пускай порвут меня, как Тузик — грелку.
Постой. Не спеши. Я могу тебе помочь.
Как?
Кажется, я знаю пацана, который вырвал твой портфель. Во всяком случае, мне показался знакомым его скутер и шлем. По-моему, он живет в нашем дворе.
Если в сумке нет денег или ценностей, то он ее выбросит — это сто пудов.
Ты знаешь его телефон? — с надеждой во взгляде спросил курьер.
Знаю. — Пузырь достал мобильник и позвонил Вадику. Услышав в трубке голос приятеля, толстяк сказал: — Здорово, ковбой!
Клиент созрел? — произнес Ситников в трубку сотового телефона Майи.
Почти.
Если он стоит рядом с тобой, то спрашивай меня насчет портфеля. Короче, действуй, как мы договаривались. Понял? — сказал Вадик.
Ага. Я как раз хотел спросить: ты случайно не видел черного тонкого портфеля на длинном ремне? Ты ведь на своем скутере раскатываешь по всему городу, может быть, заметил что-нибудь похожее? В нем нет ни денег, ни ценностей, только паспорт, заказные письма и телеграммы.
Я сейчас торчу недалеко от тебя, на заднем дворе почтового отделения, — сказал Вадик. — Возле мусорного бака. Когда договоришься с курьером, подходи ко мне, я отдам тебе его портфель.
Вот за это тебе спасибо. Родина тебя не забудет, — сказал Пузырь. Он, заранее договорившись с Вадиком, разыграл курьера, представившись крутым местным парнем, который может решить почти любой вопрос.
Ну как? Узнал? — не теряя надежды, спросил курьер Гена.
Считай, что я твою тему закрыл. Твой портфель валяется в нескольких шагах отсюда. Из него ничего не исчезло, все письма и телеграммы целы. Короче, осталось только пойти и взять его.
Ну так пошли! — поторопил Пузыря курьер.
У меня одно условие. Услуга за услугу. Слушай меня, родной.
— Ну.
Давай махнемся?
Давай.
Я отдам портфель, а ты заменишь бандероль на почте.
Какую бандероль?
Вот эту, — Пузырь достал из целлофанового пакета упакованную бандероль и ткнул в нее толстым пальцем. — Эту положишь на полку, а вместо нее возьмешь точно такую же, с таким же адресом и фамилией.
Подменить, что ли?
Ну да.
Как это подменить? Нет, подменить я не могу.
Почему?
Не могу и все.
То есть я могу ради тебя звонить, просить, унижаться перед пацаном, а ты не можешь?
Это несерьезно.
Вон как ты заговорил! Так ты со мной, да? Так ты поступаешь с человеком, который тебе добро сделал, да?