Ты что, издеваешься? — напрягся Вадик. Он решил, что Пузырь его разыгрывает.
Почему издеваюсь?
Откуда ты все это узнал?
Внимательно осмотрел тетрадь и выяснил. А что?
Ну, насчет сербохорватского языка я тебе верю. Допустим, в разных формулах ты тоже неплохо разбираешься. Но, черт возьми, как ты узнал про год и фабрику в Чикаго?! Я ведь тоже рассматривал тетрадь, но ничего такого там не увидел. Или ты гений, или я последний лох.
Ясный перец, я — гений, а ты, соседушка, как ни крути, последний лох. Видишь ли, дружище, там последняя страница слегка приклеилась к внутренней стороне обложки. Я ее отлепил и прочитал на штампе название фабрики и год выпуска тетради.
Зазвонил телефон. Вадик взял трубку и услышал в ней женский голос:
Алло... Можно Вадима Ситникова?
Это я.
Здравствуй, Вадим. Это Альбина Георгиевна Ремизова, инспектор по делам несовершеннолетних. Надо бы нам с тобой встретиться. Знаешь, где находится наше отделение милиции?
Знаю. Я там в прошлом месяце паспорт получал.
Сможешь сегодня прийти в отделение, в мой кабинет?
Зачем? — спросил Вадик, вдруг почувствовав тяжесть в желудке.
Надо выяснить кое—что. Не волнуйся, разговор на десять минут, ничего серьезного. Сможешь сегодня?
Дайте мне время подумать.
Сколько времени тебе дать?
Пятнадцать суток, — не задумываясь, выпалил Вадик.
Ну, вот что. Даю тебе пятнадцать минут и через час жду у себя в кабинете в отделении милиции. Четырнадцатый кабинет, лейтенант Ремизова. Запиши, а то забудешь. До свидания.
Ситников положил трубку, посмотрел на Пузыря и с тревогой в голосе произнес:
Началось. Меня в ментовку вызывают.
Из—за чего?
Не знаю. В инспекцию по делам несовершеннолетних.
Это из—за Майи! Сто пудов! Я тебе сразу сказал, что тут дело мутное, что обдумать надо. А тебе все по барабану, все трын—трава. Вот и допрыгался. Теперь тебя точно закроют, сто пудов, посадят в колонию для малолетних преступников.
За что?! — возмутился Вадик.
Там потом объяснят.
Наша инспекторша сказала, чтобы я не волновался, что разговор на десять минут.
Они все так говорят. Сначала разговор на десять минут, потом арест на пятнадцать суток, а там и колония для несовершеннолетних на сорок пять лет, — уверенно сказал Пузырь, хотя сам с инспекцией по делам несовершеннолетних никогда не пересекался. Пузыренко уставился в потолок и стал подсчитывать: — Это же сколько тебе будет через сорок пять лет? Твои четырнадцать плюс сорок пять в колонии. Пятьдесят девять годочков. Как раз к пенсии успеваешь. Выйдешь на свободу с чистой совестью и сразу на пенсию. Лафа!
Что я в тебе больше всего ценю, Пузырь, так это твое умение в трудную минуту поддержать друга добрым словом, — огрызнулся Вадик.
А что ты обижаешься? Я тебе еще раз говорю: чует мое сердце, что без Майи тут не обошлось. Воткнись в розетку, включи мозги и прикинь, как плотно одно к другому лепится: мужик в «Форде», погоня, странный уход Майи, антикварная иностранная тетрадь и вызов в милицию — в общем, сплошной криминал в один день. Таких совпадений не бывает.
Что же делать? — расстроился Вадик.
Пускайся в бега. Страна у нас большая, лет пять побегаешь, а потом за давностью лет, может, и простят.
Я ведь серьезно.
Тогда иди в милицию и на все вопросы отвечай: «Нет... Не был... Не знаю... Не помню, товарищ лейтенант. ..» А я попробую пробить твою Майю по компьютерной базе данных. Я тут недавно записал диск с фамилиями всех жителей Москвы и Подмосковья, так там кроме телефонов и адресов много другой интересной информации. Как ее фамилия?
Не знаю.
Как это? — удивился Пузырь.
А вот так, — развел руками Вадик. — Когда на мопеде ехали, я спросил, как ее зовут. Она ответила, а я не расслышал. Точнее, расслышал, но не все. Я же в шлеме был, да еще ветер прямо в хрюлю дул, вот и расслышал только два слова: «Майя» и «Рижская». Возможно, она сказала, что ее зовут Майя и что она живет возле метро «Рижская», ну, чтобы я ее туда довез. Или она хотела сказать, что приехала из Риги.
Может, фамилия у нее такая — Рижская? Майя Рижская, — предположил Пузырь.
Таких фамилий не бывает. Есть станция метро «Рижская». Рига — это столица Латвии, то есть название города. Ты бы стал носить вместо фамилии название города? Например, Виктор Гусь—Хрустальный или Виктор Херсон? А еще есть город Уссурийск. Представь, что учитель выставляет нас из класса и говорит: «Ситников, прочь из класса и Уссурийск с тобой!» Хотел бы, чтобы тебе говорили: «Подойди к доске, Гусь—Хрустальный»? Да ни за что! Сразу бы съел свидетельство о рождении и сменил бы фамилию на Пузыренко, Пузырини, Пузыридзе, Пузырян, Пузыркер или Пу—зыряк. В крайнем случае, Пузыр—Абдул—Оглы, только не Гусь—Хрустальный и не Уссурийск.