Только плохие книги — не для всех. Плохие книги льстят слабостям: века, возраста, пола. Мифы — Библия — эпос — для всех.
Алино двустишие:
Жалоба Нереид
О Фаэтон, о многосмелый гость,
Сын Гелиоса и Океаниды…
(Стихи: Молодость моя! Моя чужая! — Варианты:)
О, насколько ты
— Милая! — меня была моложе.
Ты волос закручивала кольца,
Ты ресниц оттачивала стрелы.
Строгие уста давая — скóльким?
За чужие я грехи терпела
Выжила шального постояльца!
Молодость моя — сдалась насилу!
Так дитя, на дальние светила
Изумясь, кольцо роняет с пальца
Выжила шального постояльца!
Голая стою — глаза раскрыла.
Так дитя, на дальние светила
Изумясь, кольцо роняет с пальца.
Отрешенная женщина легче сходит с пути.
(а м. б. — и с ума. 1932 г.)
Чем отрешеннее женщина — тем легче сходит с пути. Душа терпимее инстинкта. Кроме того, инстинкт не обманывает (NB! душа только и делает, что) и может быть еще труднее найти себе настоящего любовника, чем настоящего друга.
5-го ноября 1921 г., по старому.
(Стихи: Молодость — Муза (Ни грамот, ни праотцев)
Вариант: Чем ближе — тем призрачней,
А рядом — как зá морем!
Скоро уж из ласточек в колдуньи — Без самовластия, с полною кротостью.)
NB! Упала ресница — будет письмо от С. Ресница — огромная!
Варианты из «Без зова, без слова»
Не слышишь как свищет
Твоя роковая метель.
Какая из тысяч
Качает твою колыбель?
Надбровного свода
Всё та ж роковая дуга…
Над сальной колодой
Захожая медлит судьба…
Червонный — бубновый…
[…]
Чепца кружевного
Как тернии падает тень…
Надбровные своды
И глаз синеватый свинец
NB! Для Записной Книги:
Тело насыщаемо, душа — нет. Поэтому тá любовь — островами, соединенными (разъединенными!) пустотой (океана, т. е. одиночества) неминуемо гибнет.
Обкормишь — сдохнет. (Это до меня лучше сказал Ростан
Car l’amour — ô étrange et nature! —
Vit d’inanition et meurt de nourriture. [72]
(NB! о Казанове однако этого не скажешь)) —
И даже досыта кормить нельзя, ибо долго не захочет. Дразнить или голодом или приправами (1001, но не больше!). И в итоге, так или иначе, — раз тело всё равно сдохнет! — Да раньше: при первой болезни <фраза не окончена>
Снисхожу до, снисхожу, но не дома в ней, всегда недоумеваю: зачем? Уж поистине: в никуда. Как в стену.
Где старец тот Осип
С девицею свет-наш-явлéн?
Звезда-моя-россыпь,
Которая — в Град Вифлеем?
Орфей и Офелия — вода. —
(Стихи к Блоку: Как сонный, как пьяный, — Так плыли: голова и лира)
Я знаю, что это — ложь.
(Опять, вероломный, водишь!)
Есть улица, где живешь,
Земля, по которой ходишь.
Так, Господи, и мой обол — и т. д. весь конец стихов к Блоку.
1918 г. — Разгул Развала
1921 г. — Развал Разгула
О Морфее, посещающюем только царей и героев.
Здесь будущее в легкой дреме,
Там выбывшего — легкий прах…
Блаженная! что скажешь, кроме:
— Благословенна ты в женах!
(Стихи Вифлеем)
Аля: — Доглядеть сон про Блока.
За последние годы я ставлю встречи так, что меня заведомо нельзя любить, предпосылаю встрече — невозможность, — которой нет и есть только в моей предпосылке, которая есть моя предпосылка. — Не по воле, это делает всё во мне: голос, смех, манера: за меня.
Меня любил бы Платон.
(Стихи к сыну Блока, в Ремесле — Подруга)
…
Над своим сироткою,
Богородица моя,
Робкая и кроткая!
— И ты родишь Царевича ему…
Другая нам — синейшая — Нева!
Только через живую женщину с ребенком на руках я могу ощутить (полюбить) Богоматерь. Слишком мешают (охладили, отдалили) — картины.
Ангелы не голубые, а огненные. Крылья — не легкость, а тяжесть (сила).
И может быть я новое скажу
Об ангельской любови.
Экскурсии — экспедиции… Мне — Золотое Руно!
Дорогая Н<адежда> А<лександровна> [73], я всё ждала, что Вы придете, во вторник говорила: в среду, в среду: в четверг… Но уж неделя прошла, как мы были у Вас с Алей. Вы никогда не придете.
Молодой человек, имени которого я не знаю, передал мне Ваши слова, из которых я поняла, что я Вами внутренне принята. М. б. сейчас Вам в Вашей жизни ничего не нужно нового, новое всегда — чужое, тогда пусть так и останется.
Я очень робка.
(Предыдущий абзац в скобках, очевидно я решила предпосылку невозможности — отставить.)
Мне бы очень хотелось Вас видеть и именно, чтобы Вы ко мне пришли, я так часто эти дни глядела на дверь и думала: как это будет? и всё слушала шаги — как некое чудо, которого ждала и не дождалась.
Я бы Вам тогда дала новые стихи, захватите книжечку.
Но м. б. Вам сейчас в Вашей жизни ничего не нужно нового, новое всегда — чужое, тогда пусть так и останется.
Стихи я Вам тогда пришлю письмом.
МЦ.
— На случай, если бы Вам захотелось придти, прошу, напишите заранее несколько слов, чтобы я наверное была дома.
Адр<ес> мой: Борисоглебский пер.
д. 6, кв. 3
Запись С. (очень молодая, лет 18-ти, 19-ти — черновая, в к<отор>ой пишу — его):
Есть люди и люди. Одних мучают вопросы: чтó есть Бог, что есть вселенная, что есть пол, что есть человек.
А другие говорят: — Я не знаю Бога, но я знаю молитву. Вселенная — мысль о ней мне чужда и неприятна, но звездное небо, огонь, сушу, ветер и воду, но осень, весну, зиму и лето, но утро, вечер, ночь и солнце — кто обвинит меня в том, что я не чувствую вселенной?
Я не знаю, что есть пол, но живу любовью. А на вопрос: что есть человек, они ответят — Я.
73
Нолле-Коган Надежда Александровна (1888 — 1966) — жена историка литературы и критика Петра Семеновича Когана (1872 — 1932), близкая знакомая А. А. Блока в последний период его жизни.