– Так, – сказал я. – Теперь ты тоже должен что-нибудь нарисовать. Ритуал-то на тебя в первую очередь направлен.
Рома подрисовал какие-то узоры на костюме корфа и вернул мне мелок.
– Так достаточно?
– Наверное. – Откуда мне было знать? Я ориентировался на полупонятные записи в тетради, без видео-обзоров и отзывов пользователей. – А теперь становись. Вот сюда, да, прямо к корфу. Держи зеркальце (эту дамскую штучку мы нашли в комнате отдыха).
Хитрость ритуала (и это мы обнаружили, только когда приступили к активной части), заключалась в том, что “поймать” коридорчик внутри зеркал – очень сложно. А тем более – отсчитать шестую дверцу, да еще и сделать так, чтобы в отражение попали и Рома, и корф.
– Не могу.
– Сосредоточься, Рома, это вопрос жизни и смерти!
Я включил камеру, чтобы зафиксировать происходящее, и, чем черт не шутит, – все-таки смонтировать смешное “Послание”. Рома шевелил губами, подсчитывая стенки зеркала. Он стоял рядом с корфом, держа в руках зеркальце, и выглядел серьезно. “Этот герой сражается со сверхъестественным”, – тихо сказал я.
– Ты что, снимаешь?!
– Не отвлекайся! Ты поймал?
– Вроде да.
– Теперь говори медленно: “Тень, уйди. Тень, уйди. Тень, уйди”.
Рома, щурясь, стал произносить заклинание. Я подошел к окну, отыскал удобный ракурс и подумал, что контент получается неплохим.
– Блин, – сказал Рома. – Мы ж забыли… Иннокеша.
– Не отвлекайся. Прогоняй Тень.
– А сколько еще надо?
– Не отвлекайся.
Иннокеша – наш учитель труда. Каждый день ровно в 14:00 он ходит в туалет. Ну, и писает. С чем связана такая пунктуальность – уму непостижимо. Еще пра-пра-выпускники обратили внимание на эту закономерность, и теперь все поколения школы хранят это уникальное знание, как рецепт вареников.
Я продолжал снимать. Все это напоминало театр абсурда, однако моя ироничность быстро стухла, когда я…
Я ощутил чье-то присутствие. Словно – раз! – и мы здесь больше не одни. Я подошел к Роме. “Тень, уйди, – шептал он, – Тень, уйди”, – словно в трансе. Я посмотрел в зеркало и обнаружил необычную вещь: руки Ромы не дрожали. Они застыли, точно у ледяной скульптуры, но зеркальный коридорчик ходил ходуном. “Тень, уйди, тень, уйди”, – шептал Рома, считая дверцы зеркала. Первая, вторая, третья, четвертая, вот пятая и…
Я упал на плитку туалета. Грохнулся на пол вместе с телефоном (благо удержал его в руках) – без причины, ни с того ни с сего.
– Ты чего? – Рома помог мне подняться. Зеркальце выпало из его рук и разбилось.
– Не знаю. Голова закружилась.
– Думаешь, все сработало?
– Должно, по идее…
– Не ударился?
– Все норм. Снимем финальный кадр?
– А что должно быть в финале?
– Ничего. Встань возле корфа.
Я отошел назад, включил запись, и тут сработал закон Мёрфи[9]: чуть повернув камеру, я увидел разъяренный взгляд. Иннокеша, наш учитель трудов, смотрел прямо в объектив.
– Мелкие тварюги! – заорал он, глядя на стену (которую в белый красил именно он), и взял Рому за ухо.
– Ай!
Я подбежал к ним, толкнул Иннокешу в бок. Тот выпустил Рому и повалился на стену.
– Бежим!
– Стоять на месте! – Иннокеша бросил руку вперед и ухватил меня за край рубашки. Я дернулся, побежал к окну, на счастье оказавшемуся открытым.
Рома стоял на подоконнике. Я схватил урну и бросил ее под ноги трудовику. Благодаря этому выиграл пару секунд, которых нам хватило, чтобы выскочить во внутренний двор школы.
– Бежим в актовый зал, типа мы фоткаемся и не при делах.
Шел конец учебного года. Вместо некоторых уроков проводились выпускные мероприятия. Сейчас наши одноклассники фотографировались на выпускной альбом. Сессия началась час назад, но, если не успеем – ничего страшного: альбом с легкостью обойдется без лица Ромы.
– Как думаешь, мы прогнали Тень? – спросил он.
– Я не знаю. Скорее всего.
– Дебильный Иннокеша. Вонючий. Он же не мог повлиять ни на что?
– Вряд ли. А ты чего застыл там? Что-то почувствовал?
– Ты о чем? Это ты застыл. Когда я говорил: “Тень, уйди”, ты смотрел на меня, как истукан, и не шевелился. Я даже отвлекся, говорю: “Ты ок?”. А ты просто смотрел в одну точку.
– Не прикалывайся.
– Я не прикалываюсь, это ты не прикалывайся.
– Я не прикалываюсь. Так ты почувствовал что-то или нет?
– Вроде да. Облегчение. Внутренний голос говорит мне, что все получилось.
– А если это голос Тени?
– Не смешно.
Мы пришли в актовый зал, где одноклассники разбились по кучкам: гоп-кучка Темы Крупного, кучка ботанов во главе с Угрюмовым, спортсмены и Степан (снимали какие-то сальто, видимо для “Послания”), кучка «змеиный клубок» и Алиса. Перед фотографом позировала Вера Тото. По лицу фотографа я догадался, что Вера просит ее перефоткать в восьмидесятый раз.