Потом они наконец попрощались, и я даже через закрытую входную дверь услышал, как дачница принялась стучаться в соседнюю квартиру, а там опять:
– Представляете, Боря Гречкин умер! Да, в двадцать восемь лет, такой кошмар!
Мне кажется, бывает тип соседок, которым очень скучно, когда никто не умирает.
А папа прошел в мою комнату и как-то растерянно посмотрел на меня. Я спросил его взглядом: чего, мол?
– Сосед с пятого этажа умер, – грустно сказал он.
– Я слышал.
Весь день папа был притихшим, неразговорчивым, не предложил посмотреть очередной забавный фильм и даже отказался пойти со мной погулять до ближайшего парка. Мне пришлось идти одному, и только я вышел из подъезда, как столкнулся на крыльце с соседкой-дачницей. Она, увидев меня, округлила глаза и набрала побольше воздуха в легкие, чтобы опять выпалить:
– Представляешь!..
– Да! – быстро перебил ее я. – Боря Гречкин умер! В двадцать восемь лет! Какой кошмар!
И постарался поскорее обойти ее, чтобы она не успела втянуть меня в разговор.
Надеюсь, когда я пойду в новую школу, то смогу найти там друзей, потому что если папа не идет со мной гулять, то приходится болтаться одному, а я одиночества не выдерживаю. Если я один, то некому отвлечь меня от мыслей про миллионы микробов, которые я вдыхаю каждую секунду, про передачу туберкулеза через кашель и чихание, и иногда доходит до того, что я начинаю проверять, не увеличились ли у меня лимфоузлы. Поэтому легче, если кто-то идет рядом и что-нибудь рассказывает.
Через час я уже вернулся домой, открыл дверь своим ключом и услышал, что папа разговаривает по телефону.
– …Слушай, мне больше некого об этом попросить, – говорил он. – Кто-то ведь должен будет позаботиться об Илье.
Нехорошо подслушивать, но кто бы удержался, если бы услышал в секретном разговоре свое имя? Я притих.
– Ты сможешь приехать, чтобы мы вместе сходили к нотариусу?.. Я все равно собираюсь к нему идти, когда составлю завещание…
Я почувствовал, как начинаю стремительно лететь в пропасть из страха и ужаса. Завещание. Его пишут только те, кому предстоит скоро умереть, – зачем оно папе? Может, он скоро умрет, а я чего-то не знаю? Он ведь не кажется больным! Или… Или он планирует умереть, как мама?
Я бесшумно заплакал. Слезы покатились по щекам, одна за другой, а я стоял на пороге и не знал, куда себя деть. В конце концов сел на корточки, словно маленький, и продолжил плакать, пока папа не закончил разговор и не вышел в коридор.
– Ты чего? – испуганно спросил он.
Я почувствовал, как он присел рядом и обнял меня, закачал из стороны в сторону, будто я младенец. Я проговорил:
– Зачем тебе завещание?
– Господи, – выдохнул папа. – Ты что, из-за этого?
– Ты тоже планируешь повеситься?
– С ума сошел? Конечно, нет.
– Тогда зачем, если ты не умираешь?
– Завещание составляют не только умирающие, – объяснял папа. – Просто в жизни всякое случается, и я стараюсь смотреть наперед.
– Какое «всякое»? – насупленно спросил я, но уже успокаиваясь и поверив, что смертей не планируется.
– Ну, всякое… – Папа замялся. – Наш сосед, например, просто упал и умер.
– Ты думаешь, что тоже упадешь и умрешь?
– Это маловероятно, но исключать нельзя.
Я вспомнил наш разговор с бабушкой – вероятность почти никогда не равна нулю. Постарался подбодрить папу:
– Еще более маловероятно, что случится два таких случая подряд в одном подъезде. Так что следующий по плану точно не ты.
– Да, ты прав, – согласился папа.
– Но ты все равно составишь завещание?
– Думаю, да. И оформлю специальный документ, чтобы, если вдруг что, за тобой присмотрела Варя.
Варя – это моя крестная и мамина подруга. Она добрая и разбирается во всех супергероях, так что я был не против, хоть мне и не нравился весь этот разговор.
27.08.2019
Привет, тетрадь в клеточку.
Хорошая новость: папа стал меньше курить и больше работать. Вчера вечером мне даже было запрещено крутиться вокруг него, пока он что-то печатает в ноутбуке, чтобы не мешать. Что ж, славно, что у нас не закончатся деньги и мы не умрем от голода.
Завтра должна приехать Варя. А еще завтра должен приехать катафалк и увезти Борю на кладбище. Я не был на маминых похоронах – почему-то меня не взяли, – так что, если у меня получится подглядеть, когда его будут выносить из подъезда, Боря будет первым человеком, которого я увижу в гробу. Интересно, зачем они хранят его тело дома? Я спросил об этом у соседки-дачницы, когда мы вдвоем сидели у подъезда, а она сказала: