– Думаю, ты можешь взять обычную тарелку и помыть ее сам, так, как считаешь нужным.
Вера тоже закивала:
– Да, конечно, можешь пройти на кухню.
Я был недоволен тем, как все складывается, но покорно поднялся и пошел за тарелкой, потому что не хотел испортить и эту встречу тоже. В конце концов, папе это, видимо, важно.
Возле раковины стояло незнакомое мне моющее средство – оно было без этикетки. Я вернулся с ним в зал и спросил, правильно ли понимаю, что мыть нужно этим.
Вера сказала:
– Да. Это эко-гель на основе растительных компонентов, я сама его сделала.
Эта новость меня ошарашила. Сама! Что она вообще могла сделать сама?! Она что, великий химик?! Она даже машину водить не умеет, а тут решила сама делать моющие средства!
Поставив гель на место, я вернулся в зал без тарелки.
– В чем дело? – спросил папа.
– Я не доверяю этому средству, – негромко ответил я и едва не добавил: «А еще Вере, ее сыну и всей этой затее».
– Что за капризы?
– Все нормально. Я не голоден.
Я правда не хотел капризничать и все портить. Мне было неловко, что сложилась такая ситуация, но согласиться на ее тарелки, вымытые самодельным гелем, я не мог.
Чтобы показать, что действительно не специально иду на принцип, я сделал как можно более непринужденное и приветливое выражение лица. Вера попыталась скормить мне какое-то зеленое блюдо из овощей со странным названием, сказав, что это любимая еда Данила, а я вежливо отказался, добавив:
– Правда? Я не знал, что Данил такое любит. Думал, что его любимая еда – чикенбургеры в «Макдоналдсе». – С этими словами я широко улыбнулся, но Данил не ответил мне тем же.
Он, напротив, помрачнел и даже выронил вилку из рук. Я не понял, что сказал не так, потому что сказал правду – он часто упоминал об этом в классе.
– Чикенбургеры в «Макдоналдсе»? – переспросила Вера уже у сына.
– Они веганские, – одними губами ответил Данил.
– Веганские чикенбургеры, которые делают из курицы?
И тут я подумал: интересную подружку откопал себе папа!
– Мам, да хватит! – раздраженно сказал Данил. – Ты не можешь запретить мне есть мясо.
Помолчав, Вера кивнула и скорбным голосом заметила:
– Ты прав. Но ты меня разочаровал.
– Почему?
– Я думала, ты против жестокости.
– Против, – ответил Данил, и мне стало смешно. Как раз рука в гипсе заныла.
– Если ты против, ты не должен есть мясо, потому что жизнь любого существа священна и ничем не оправданное убийство невинных созданий является крайней степенью жестокости. Та курица, которую ты съел, была выращена специально для того, чтобы из нее сделали котлету, а значит, родилась обреченной на жалкое, мучительное существование. Ее пичкали гормонами, откармливали искусственной пищей и, даже не дав понять, что такое жизнь, отправили на смерть. Оглушили молотом, затем подвесили за лапы на транспортер, а потом, еще живой, перерезали глотку. А все ради того, чтобы ты пошел в «Макдоналдс» и съел свой чикенбургер. Я думала, что ты не хочешь этому потворствовать.
– Не хочу, – только и ответил Данил тоном, по которому было сразу понятно, что вообще-то ему все равно.
Я же, выслушав эту тираду, ужасающую красочным описанием страданий одной курицы, с сомнением покосился на папу. Думаю, ему нравятся странные люди.
Обращаясь уже к папе, Вера пожаловалась:
– Не понимаю, что с ним происходит в последнее время. Он всегда был таким добрым мальчиком.
Данил тем временем закатил глаза, демонстрируя все свое недовольство сложившимся разговором.
– Может, переходный возраст, – предположил мой отец.
– Или тот старший брат, – сказал я.
Тогда взрослые удивленно на меня уставились:
– Какой старший брат?
По взгляду Данила, в котором легко читалось: «Я тебя убью», мне стало понятно, что я опять говорю что-то не то. И, чтобы выкрутиться и никого не подставить, я заблеял неуверенно:
– Ну, тот… Который следит за нами… Это такое выражение…
– Из Оруэлла? – уточнил папа.
– Наверное. – Я пожал плечами, потому что всего лишь натыкался на эту фразу в интернете.
Но Вере мое объяснение убедительным не показалось, и она повернулась к Данилу:
– Что за старший брат?
– Откуда я знаю, несет че-то свое…
– Ты опять связался с той компанией?
– Нет…
– Опять на побегушках у этих наркоманов?
– Нет…
И тогда я сказал:
– Да.
Вера посмотрела на меня. Я продолжил уверенней:
– Да. Там точно замешаны наркоманы.
– Ну, все понятно, – опять скорбно произнесла Вера. – Завтра пойдешь сдавать тест на наркотики.
За столом повисло напряженное молчание. А я думал: раз уж я накалил обстановку, может, попытаться ее разрядить?