– Ты не знаешь, давно установили? – спросил меня старик.
– К Вам давно водопроводчик приходил, батареи осматривать? – переадресовала я вопрос генералу.
– На прошлой неделе, – ответил он.
– Похоже, тогда и установили, – прокомментировала я его ответ.
– Тогда ерунда, – подвёл итог старик. – Андрюш тебе повезло. Если бы поздно обратился за помощью, там без вариантов бы совсем было. Она права. Но что это я, тебе через пару дней специалисты всё расскажут, а сейчас, дай ей, что просила, и пойдём мы.
Генерал не стал спорить. Ушёл на некоторое время, потом вернулся с неприметной серой папочкой, протянул мне. Я взяла, раскрыла, убедилась, что это то, что хотела, и проговорив:
– Всего Вам доброго, товарищ генерал, если когда-нибудь нужна будет помощь, обращайтесь, в меру своих сил постараюсь помочь.
– А вот этого не ожидал абсолютно, – генерал озадаченно посмотрел на меня.
– Я говорил, Андрюш. Девочка необычная. Очень необычная, и с ней лучше дружить, – старик подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо.
– Раз так, то предлагаю дружбу. – генерал протянул мне руку. – Андрей.
– Принимаю. Алина, – проговорила я, отвечая на его рукопожатие.
– Вот и славно, – проговорил Василий Никифорович. – Я очень рад, что дело разрешилось миром.
– Дед, ты извини, за то, что наговорил тебе сегодня. Это в нервах. Давно меня так не умывали. Сорвался.
– Нервы это плохо, Андрюш. На твоей работе тебе их беречь надо. Травки попей какие-нибудь успокоительные. Подобные срывы до добра не доводят. Я, ладно, прощу. Но вот другие могут и не простить.
– Мне главное, чтобы ты простил. С другими разберусь. Доставить вас куда-нибудь?
– Доставлять никуда не надо. Сами не маленькие. Доберёмся. Ты со своими проблемами разбирайся, – проговорил старик, и мы вышли.
Старик предложил мне посидеть в скверике, и по дороге купил мороженое. Теперь мы сидели с ним на лавочке, которую я видела из окна кабинета генерала, и ели мороженое. Потом он с легкой усмешкой спросил:
– Ну что, золотая девочка, гордость чувствуешь, что генерала так обломала?
– Мне не понравилось, – честно призналась я, – под конец вообще жутко разозлилась. Ты правильно считал, вот проклясть его была готова. Особенно, когда с тобой пререкаться стал. Ведь с первого взгляда ясно, что ты для него очень много сделал. А он такой: был нужен – звал, а теперь выйди вон, поскольку не нужен. Вот я и разозлилась А здорово ты отсвет на маникюре в дело вплёл.
– Это был не отсвет, дорогая. Ты начала ощущать свою сущность и потихоньку принимать её. Если честно, я сам испугался.
– Чего? Я ничего не умею, – выкидывая фантик в урну, усмехнулась я.
– А вот это самое страшное. Представляешь рабочего, которому дали паяльную лампу например, а он не знает, как ей пользоваться, или того круче огнемёт. Кстати, раз такие точные рекомендации Кузьмичу дала, надо понимать, ты разобралась, кто за всем этим стоит и как это работает?
– Это не мой владыка, и не Золотце мой. Кому-то ещё меня поручили здесь отслеживать, я его не знаю, вернее, наверное, знаю, но не помню, однако договориться с ним мне удалось. Он явно обрадовался, что на контакт я с ним пошла.
– Не боишься, что этим как-то игру свою себе поломала?
– А и пусть, – равнодушно хмыкнула я. – Я такую гниду отсюда убрала, что это того стоило.
– Свято место пусто не бывает.
– Надеюсь, Кузьмич сумеет эту нишу занять и не скатится во что-то подобное. Честный он и принципиальный очень.
– Такие долго не живут. Здесь. Им другое место быстро находят.
В ответ, я качнула головой:
– Пока он нужен, и его хранят. Так что вряд ли, поскольку потенциал не максимальный ещё у него. Да и я постараюсь, пока сама жива, конечно, его тут подольше подержать, вдруг хоть немножко сделаем этот мир посветлее?
– Тебе он нравится?
– Ты на секс намекаешь? Нет, он не мой любовник. Но как человек, очень мне нравится.
– А зря. Вы были бы очень гармоничной парой.
– Ты ведь мужа моего видел. Какие любовники? Особенно после того, как ты его на ноги поставил.
– Ты его не любишь.
– Вот с чего такие предположения?
– Вижу. Ты к нему, скорее как к сыну относишься, но не как к своему мужчине. Вот он любит тебя, можно сказать, боготворит, при этом боится, даже прикоснуться боится. Ты вообще-то спишь с ним?