Не прошло и месяца, как на скупщине в Цетинье Стефан был провозглашен государем Черногории, а собралось на той скупщине без малого семь тысяч человек.
Окружные государства забеспокоились. Венецианцы, турки и русская императрица желали знать, что за человек новый государь Черногории, куда он повлечет за собой черногорцев. Императрица послала из Вены дипломата, чтобы он разузнал да разведал. Однако дипломат с порученьем не справился, высадился в Которе, побеседовал с разными людьми, а в горы, где находился Стефан Малый, идти не решился.
Порта и Венеция любезничать не стали, а направили против Малого войска. Стефан дрался, побеждал, терпел неудачи, но в руки завоевателям не давался. Вот уж два года он правил страной, много совершил полезного, был справедлив, но строг. Честность своих подданных испытывал не раз. Бывало, кинет на перекресток червонец и велит за ним тайно смотреть. Но не брали чужих денег ни горцы, ни жители долин.
Императрица Екатерина послала в Черногорию генерала Долгорукого, храбреца и умелого воина. Престранный тут вышел случай. Долгорукий зачитал черногорцам манифест императрицы, убеждал старшин, что ими правит самозванец. Важным для Черной Горы было мненье России, только в ней видели они защитницу от турецких набегов, венецианских поборов. Скупщина венецианскому дожу рекла: «Знаешь ли ты, господине, что мы и посейчас российские? Кто против нас, тот против России. Кто стоит против России, стоит против нас». А посему поверила скупщина русскому генералу, и Стефан Малый был пленен. Вошел к нему Долгорукий для разговора, пробыл долгое время, а вышел в обнимку, подарил русский мундир, много ружей, патронов и уехал в Россию.
Отныне черногорский государь не был врагом русской державы. «Чего ты именуешь себя Петром?» — спросил его будто бы генерал. «Не я именую, народ, — отвечал Стефан Малый, — и никогда вслух не называл я себя Петром Федоровичем, а с османами бился всегда вместе с Русской державой».
И верно, государь черногорский не был угоден Порте, было много попыток его извести. Наконец осенью 1773 года убийца, подосланный скадарским пашой, пронзил Стефана Малого кинжалом.
Так ушел в небытие человек, сделавший много добра черногорскому народу и навеки унесший истинное свое имя.
Кара-Вазир и принцесса
— Нет, государь не погиб! — воскликнул Кара-Вазир.
Граф Осоргин, долго странствовавший по Европе, слышал об этой истории в Вене. Он осторожно заговорил:
— Наш венский посланник мне точно сказывал, что Стефан Малый не остался в живых. В Вене бывал черногорский митрополит Арсений, близкий к Стефану человек. Он присутствовал и на похоронах. Стефан Малый погребен в каком-то горном монастыре.
— Нет, нет! Ни в коем случае! — Кара-Вазир воздел руки. — Я сам был на похоронах, но хоронили другого, гроб был закрыт!
— Зачем же устраивать такое представление? — спросила леди Кенти.
Кара-Вазир хитро улыбнулся.
— А как же было ему оставить черногорское правление и вернуться в Россию?
— Так вы настаиваете, что он в наших краях? — спросил граф.
— О! — только и сказал Кара-Вазир.
— Вы, вероятно, были к нему близки? — предположил Осоргин.
Кара-Вазир покивал головой.
— Так почему же он вам не оставил никаких указаний? Устраивает представление с похоронами, покидает сподвижников и исчезает неизвестно куда.
— Нет, нет, ни в коем случае! — произнес Кара-Вазир привычную свою фразу.
Граф Осоргин, кажется, начал раздражаться.
— Милейший Кара-Вазир, — сказал он, — есть ли у вас хоть одно указанье на то, что черногорский правитель скрывается в русских краях?
— Я верю, — важно ответствовал Кара-Вазир.
— Что ж, позвольте не разделить с вами этой уверенности, — произнес Осоргин.
— Но давайте разделим знание, — вкрадчиво сказал Кара-Вазир.
— Мои знания говорят о другом, — возразил граф.
Кара-Вазир помолчал, взял плод с подноса, подбросил его на руке и медленно проговорил:
— А разве вы не слыхали о принцессе Черногорской?
— Нет, — ответил граф Осоргин, — не имел чести.
— А разве вы не встречались с ней?
— Разумеется, нет.