На этот раз Потемкин любовался нарядами, купленными для племянниц. При этом перед ним лежали императорские рескрипты, на одном из которых граф Осоргин прочитал: «Об уборе дам, имеющих приезд ко двору». Лакеи выносили бесконечные платья, ротонды, рединготы и чепчики.
— А вот этот левит не хорош ли? — спрашивал он у Осоргина и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Ей-богу, для Нюрки, с ее куафюрой, сейчас пойдет!
Расставили по столу десятки туфель, атласных, парчовых, серебряных, золотых. Внезапно Потемкин схватил одну пару и растоптал ногой.
— Что за оказия с этаким бантом! Я у самой матушки видал подобный! Вы что, злодеи, уморить меня захотели?
Парад одежд для племянниц закончился. Потемкин подвел Осоргина к огромной, висевшей на стене карте России и сказал:
— Ты посмотри, какая громада! В Тавриде бывал?
Осоргин отвечал, что как раз собирается в путешествие.
— А зря, — произнес князь, — надо бы через два года. Будущим летом матушка едет, и на ее визит я все обустрою. Нынче, конечно, ты всякую дрянь повстречаешь, а через год не Таврида тебе будет, а пряник.
Что и говорить, «пряник» Потемкин сделать успел. Забегая вперед, скажу, что путешествие императрицы по русскому Югу золотым звоном отдалось по всей Европе, ибо сопровождали ее сотни иностранных послов и прочих важных персон. Устеленные коврами, изукрашенные резьбой и флагами плыли по южным водам расписные галеры, и смотрели на них с берегов нарядные деревеньки, кланялись богато разодетые поселяне, тучные стада паслись на зеленых лугах. Роскошные дворцы встречали знатных путешественников, умельцы показывали изделия, играли на скрипках и дудках, подносили на блюдах дары степей, лесов и вод.
Знал Потемкин, как угодить императрице. Понимала она, что не все так ладно в Малороссии и Тавриде, но ценила тот вклад, который сделал Потемкин, чтоб показать ей богатое представление. За то и любила.
Расставаясь с Осоргиным, приобнял его Потемкин и произнес:
— Батюшке передай, чтоб не серчал. Давнюю он имеет вражду, а глупо. Тебя, как вернешься, представлю матушке-императрице. Ступай, ступай.
А когда повернулся и пошел от него Осоргин, внезапно стащил с себя мягкую туфлю и запустил ее в спину графа. Тоже известный знак милости! Петр-то Иванович знал, потому и ушел не оборачиваясь, а только слегка усмехаясь.
Уже в прихожей догнал его карлик Мосс и, кривляясь, сунул в карман золотую щетку с бриллиантами.
— Их высокоблагородие жалуют! — крикнул он.
Петр Иванович повертел щетку в руках и запустил ею в дверь. Сказывали потом, что и этот поступок пришелся Потемкину по душе. Храбрец, мол, этот молодой Осоргин, но, подумав, вероятно, решил, что слишком уж храбр, и обещанного приема у императрицы Осоргин так и не дождался.
Феодосия
(продолжение)
— Вот что, — сказал Осоргин, — ты, Митрофан, бери здесь что хочешь и в любое время, но меня от свидетелей уволь. Я нынче же переберусь в другое место. Одного не понимаю, если тебя подрядили наладить чеканку, зачем механизмы в иное место таскать? Монетный двор для того и создан. Делай свои работы тут.
— Не приказано, — отвечал Артамонов. — Дело мое небольшое. Машину я должен взять и свезти на Черную Гору.
— Куда?! — Петр Иванович поперхнулся от неожиданности.
— Да на Черную Гору…
Некоторое время длилось безмолвие.
— На Черную Гору? — переспросил граф. — Но это, голубчик мой, так далеко…
— Говорят, недалече.
— Нет, — сказал Петр Иванович, — не понимаю… Опять эта Черная Гора…
— Ну, я пошел, ваше сиятельство, — произнес Артамонов и направился к своей коляске.
— Постой, постой! — позвал Осоргин. — Ты знаешь, где расположена эта гора?
— Не ведаю. Судно за нами придет. Но, говорят, недалече, совсем недалече. Будто бы верст пятнадцать.
— Когда же придет это судно?
— Будто бы известят. А вам любопытно? — Артамонов хитро скосил глаз.
— Да так… — пробормотал Петр Иванович.
— Ну, прощевайте, ваше сиятельство, мы завсегда вам рады, — сказал Артамонов, — а селитру тогда напрасно не взяли, отменная селитра была!
И, прыгнув в коляску, он укатил, только грохот шевельнулся под сводами Монетного двора.
Итак, новая загадка возникла в интриге и без того достаточно путанной. Госпожа Черногорская, принцесса Черногорская, далекая Черногория, которую часто называют Черной Горой, и вот новая Черная Гора, но расположенная всего лишь в пятнадцати верстах от Феодосии. Добавить к тому машину для чеканки монет, которую зачем-то везут на эту Черную Гору. Чеканка монет! Дело государственное. Подпись Потемкина!