— Но это навет! — воскликнул Петр Иванович, прочитав.
Полицмейстер вздохнул.
— Гнусный навет! — повторил граф.
— Что же могу я поделать, батюшка? — сказал полицмейстер. — Видите, писано тут: «дело государственное»! И уж кланяйтесь графу Михаилу Васильевичу, он к вам благоволит. Он вам письмо приказал показать, да и уверен, что вы оправдаетесь.
— В чем же оправдываться? — воскликнул вновь Петр Иванович. — Ежели я напишу, что вы турецкий шпион, так чем вы ответите, кроме возмущения?
— Но ведь вы встречались с названной леди Кенти?
— Ну и что? Я, между прочим, встретился с ней в доме Каховского!
— А с госпожой Черногорской?
— Всего лишь однажды, случайно. — Подумав, Петр Иванович добавил: — Если быть точным, два раза.
— А из-за нее-то весь сыр-бор, — сказал полицмейстер. — Я предписание целое вчера получил. Из Петербурга. То есть, конечно, не я, а чины повыше, но переправили мне. За этой госпожой Черногорской следить неустанно.
— Вот и следите, — сказал с раздражением Петр Иванович.
— Но что бы вы могли мне о ней сказать?
— Ничего! — отрезал граф Осоргин. — Я эту особу не знаю и видел дважды случайно. Один раз в дороге, другой в имении Струнского.
— А, Струнского, — пробормотал полицмейстер.
— Вам бы не со мной говорить, а того подлеца поймать, который наветы пишет!
— Мне до высокой политики далеко, — сказал полицмейстер. — Но посудите сами, ваше сиятельство, как мне быть? Я и позвал вас для того, чтоб посоветоваться. Да вот и сам граф Михаил Васильевич пишет, поговори, мол, с графом Осоргиным, он человек головастый. Глядишь, что подскажет, прояснит.
— Так вы за советом меня вызывали? — спросил в недоумении Осоргин.
— Точно так, — горестно ответствовал полицмейстер. — Я маленький человек. Мне предписание дали разобраться, а разобраться я не могу. Господи, леди Кенти! Да была она тут, с самой государыней в переписке, могу ли я осмелиться даже взглянуть на нее? Вы, по крайности, человек русский, с вами мне проще.
— Да выбросьте вы этот навет в корзину! — воскликнул граф.
— Не могу! Верьте честному человеку. А потому прошу вашей помощи.
Петр Иванович развел руками.
— Сказано же, что эта госпожа Черногорская касательство к вам имеет.
— Никакого, — отрезал граф.
— И все же, ваше сиятельство, нижайшая просьба, — полицмейстер приложил руки к груди, — ежели что вспомните или узнаете о госпоже Черногорской…
— Позвольте! — воскликнул граф. — Вы сыщика из меня сделать хотите?
— Никак нет, просто для споможенья.
— За сим я откланяюсь! — Петр Иванович встал.
— Так мы не разрешили! — Полицмейстер тоже вскочил. — А коли так, вам следует направиться для разъясненья к генералу Каховскому!
Но Петр Иванович не стал слушать и оставил незадачливого полицмейстера.
— Надо нам, Митя, отсюда съезжать, — сказал он мне. — Не ровен час, опомнится служака. У страха глаза велики, а наговорено в навете много. Опытная составляла рука! И, как полагаю, сгущаются тучи над госпожой Черногорской. Надо бы к ней раньше поспеть. А посему в Судак!
Судак