Выбрать главу

Он очень долго держал эту речь, расчувствовался, и глаза его увлажнились. Напоследок он протянул нам пакет, в котором содержалась записка госпожи Черногорской. В ней мы прочли:

«Уважаемый граф!

Рада оказать вам эту небольшую услугу, поскольку знаю еще, что с местными разбоями шутить не стоит. Как-нибудь сочтемся, а пока осмеливаюсь пригласить вас в гости, ибо расположилась я в месте дивном, о покупке которого веду нынче переговоры с хозяином. Спросите деревеньку Парадизи, что в нескольких верстах к западу в сторону горы Куш-Кая. Любой проводник покажет место. Здесь мы поговорим и вспомянем старое.

Остаюсь ваша А. Ч».

Парадизи, Новый Свет

Утром, искупавшись, мы отправились в Парадизи. О купании надо сказать особо. Впервые я плавал в море. Когда я вошел в воду с усеянного мелкой галькой берега, первое, что меня поразило, это необыкновенная прозрачность воды. Глянув вниз, я увидел через водную толщу свои голубые ступни и мельчайшие подробности дна, слегка колеблемые движеньем легкой волны. Купание в море удивительно освежает, и даже Петр Иванович, омраченный событиями прошедших дней, повеселел.

Еще больше поправилось его настроенье в дороге. Виясь по склонам гор и ущельям, была она чудной. С одной стороны простиралась свежая громада моря, с другой — высились горы с купами майских цветений и приземистыми разлапистыми соснами.

Наконец с одного поворота открылась уютная бухта, посреди которой красовалась не только знакомая уже яхта, но и несколько малых судов с пестрыми флагами.

— Да это просто Италия! — воскликнул граф Осоргин.

Действительно, место было превосходным. К бухте полого спускался берег с несколькими десятками плоских домов, а вдали ее замыкала красиво очерченная гора, поросшая местной сосной.

При въезде в селение нас встретили звуки работ и довольное количество всякого люда, сновавшего в разные стороны. И вновь нам попался Митрофан Артамонов. Он весело приветствовал нас, сорвав свою войлочную шляпу.

— И вы к нам, ваше сиятельство?

— К кому это к нам? — недовольно спросил Осоргин.

— Множество, полагаю, народу стечется! — проговорил Артамонов, мечтательно глядя на море. — Новую жизнь обустраивать будем!

— Уж не сюда ли ты машину свез? — спросил Осоргин.

— Сюда, ваше сиятельство! До Черной Горы дотащил, а там на корабль перегрузили.

— Кто же монету чеканить будет?

— То не моя забота, — отвечал Артамонов, — налажу, как подрядился, и посыплются денежки лучшей пробы!

— Где нам отыскать госпожу Черногорскую? — спросил Осоргин.

— Как где? Вон справа шатер на горе меж сосен. Там она и бытует, но больше на корабле. К шатру идите, скажут. А что, ваше сиятельство, — он улыбнулся, — с нами пойдешь?

Петр Иванович не стал отвечать, и мы спустились к самой воде. Тут мы оставили лошадей и коляску под присмотр проводника, а сами отправились к белевшему на склоне горы шатру.

Не успели мы приблизиться к подножью горы, как из сосен явился тот всадник в белой венгерке, который возвестил прибытие госпожи Черногорской в Борисполь. Поклонившись, он произнес с гортанным южным приговором:

— Ее высочество поджидает вас.

Мы поднялись по узкой тропке, местами естественной, местами вырубленной в скале, и вышли на небольшую площадку, откуда открывался полный обзор бухты. Шатер, казавшийся издали маленьким, оказался весьма поместительным, перед ним красовалась площадка, построенная из свежего теса. На этой площадке спиной к нам сидела госпожа Черногорская. Она была во всем белом. Перед ней располагался мольберт, какие я видел лишь на картинках, и небольшой столик с красками. Легкими взмахами кисти госпожа Черногорская наносила краски на холст. Услышав наше приближение, она встала и повернулась. На ней было белое прямое платье, подпоясанное выше талии, что придавало сходство с девой античных времен, и широкополая белая шляпа, опоясанная лентой с бантом.

— Рада вас приветствовать, граф, — сказала она, подавая руку, — и тебя приветствую, Дмитрий Почивалов.

Какие у нее все же пронизывающие черные глаза!

— Вы рисуете на воздухе? — спросил Петр Иванович, и в голосе его я почувствовал смущенье и радость.

— Так учил меня мой парижский наставник, — ответила госпожа Черногорская. — Все пейзажи он начинал на натуре, а уж дописывал в ателье.

— У вас отлично выходит, — сказал Петр Иванович, приближаясь к мольберту.

— Обратите внимание на зеленоватый оттенок воды, — произнесла госпожа Черногорская. — В соседней бухте он синий, а в дальней голубой.