— Что рассуждать! — вступил в разговор Осоргин, прочитавший бумагу Струнского. — Ведь вы не хотите, чтобы госпожа Черногорская явилась с объяснениями в Петербург, вы требуете всего ее состояния.
— Каюсь! — Струнский картинно склонил голову. — Я подозревал, что госпоже Черногорской не захочется ехать в унылый северный край, она ведь к пальмам привыкла. Да и чего я прошу, всего-то лишь векселя к Берку и Форстеру, на остальное не покушаюсь. Полагаю, еще кое-где немало припрятано.
— На какую сумму вы требуете векселей взамен моей свободы? — спросила госпожа Черногорская.
— На всю. По моим сведениям там больше двух миллионов фунтов.
— А губа у вас не дура, — сказал Осоргин.
— А если я откажусь? — спросила госпожа Черногорская.
— Придется нам вместе направиться в Петербург.
— С помощью этой кучки разбойников, в то время как под моей рукой в пять раз больше, да еще отменных, воинов, вы собираетесь принудить меня отправиться в Петербург?
— Бог с вами, прелестница! — Струнский замахал руками. — Какие разбойники? У меня батальон солдат да еще с орудьями!
— Где же ваш батальон? — спросила госпожа Черногорская.
— А вы взгляните в сторону Куш-Кая на горный путь. Видите темные массы? Это солдаты устанавливают батареи. Чудная вещь мортиры. Согласитесь, десятком залпов можно потопить ваш флот. А теперь обратитесь в другую сторону. Там тоже солдаты. Генерал Небольцын любезно предоставил мне право воспользоваться его войсками. Еще эскадрон драгунов при нас. Бухта окружена, вырваться невозможно. Стоит мне взмахнуть белым платком, вот этим самым, как батареи начнут обстрел, а солдаты пойдут в атаку. Ну что им горстка ваших храбрецов? Одних солдат у меня четыреста человек.
— Вы негодяй! — воскликнул граф Осоргин.
— Каюсь, каюсь! — согласился Струнский.
— Как же вы полагаете мой отъезд, если я соглашусь на ваши условия? — спросила госпожа Черногорская. — Наверное, вы имеете указанья пленить меня.
— Ни боже мой! — отвечал Струнский. — Когда б указанье, то никакой торговли. Покуда на вас распоряжения нет, хотя, полагаю, вот-вот поступит. Просто я объяснил генералу Небольцыну, что на моей земле поселились беглые каторжники, каковых и предложил полонить.
— Значит, я подписываю векселя, сажусь на корабль и отбываю?
— Именно! — воскликнул Струнский.
— Но, вернувшись в Европу, я могу аннулировать векселя.
— Не поспеете. У меня все продумано, мой агент будет раньше вас.
— Какой негодяй! — пробормотал Осоргин.
— А если я отпишу на имя императрицы обо всей этой истории? — спросила госпожа Черногорская.
— Не поверит. — Струнский вздохнул. — Столько уж пишут. И к тому же вам лучше скрыться, чем вступать в публичные объясненья. Сами ведь помянули о княжне Таракановой.
— А вам не приходит в голову, что вы могли ополчиться на человека ни в чем не повинного, не имеющего никакого отношения к высоким родам? — спросила госпожа Черногорская.
— Ни-ни, — отвечал Струнский. — Тут никаких сомнений, сударыня. Именно за вами я охотился двадцать лет назад. И доказать вам простое происхождение никак невозможно. В крайнем случае, вас признают самозванкой, а это ничуть не лучше. Так что подумайте и подпишите мою купчую. Не земли, жизнь покупаете.
— Значит, стоит махнуть вам белым платком… — произнесла госпожа Черногорская.
— Увы! — Струнский картинно вздохнул.
— Убедительная вещь мортира! — Госпожа Черногорская взглянула в сторону Куш-Кая.
— Да, да, — подтвердил Струнский, — навесной огонь.
— А вам известно современное оружие вроде штуцера или карабина? — спросила госпожа Черногорская.
— У нас это редкость, — ответил Струнский, — а почему вы спрашиваете?
— Да потому, что штуцер в отличие от фузеи бьет далеко и точно, шагов на триста без промаха.
— И у вас есть такой штуцер? — осторожно спросил Струнский.
— О да! Не только у меня, но и у графа. Правда, граф не любитель стрелять, и его превосходный английский карабин лежит без дела. Зато если подобная штука есть у моего человека, то она уж непременно при деле.
— Поясните намек, — еще осторожнее проговорил Струнский.
— Дело в том, сударь, — сказала госпожа Черногорская, — что ваша голова под прицелом. Не оглядывайтесь, вы под прицелом с разных сторон, а стрелков все равно не обнаружите. Поверьте мне, эти стрелки не промахнутся. Ваш платок белый, а у меня, взгляните, красный. Стоит мне им взмахнуть, как вас, без сомнения, продырявят. Но это не все.