27 марта. Зав. спецчастью сказал, что не понимает чрезмерных строгостей НКВД и его требований в подходе к оценкам многих сотрудников. Ему грозит самому попасть за решетку за послабления.
31 марта. Очень неприятное событие. Зав. спецотделом застрелился на квартире. Жена говорит, что в последнее время он очень обижался на НКВД.
15 апреля. Участвую делегатом на Фрунзенской рай- партконференции. Очень остро обсуждается вопрос о повышении большевистской бдительности. Обнаруживается очень много всякого ротозейства. Чтобы не допустить всяких вывихов и вредительства, надо быть очень бдительным. Иностранная контрразведка старается всюду просунуть своих людей. Общая обстановка очень острая.
1 мая. На Красной площади был большой военный парад. Миллионная демонстрация. На стене Кремля и на ГУМе огромные портреты т. Сталина, по бокам — членов Политбюро. Среди демонстрантов тоже много портретов т. Сталина и членов Политбюро. На многих транспарантах здравицы т. Сталину — великому вождю народов всего мира, генеральному теоретику и организатору партии, революции и наших побед. Какой огромный непревзойденный авторитет. Теперь это навсегда останется такой порядок.
15 мая. Был на открытии великолепного музея Ленина — Сталина. Он занял на площади Революции все огромное здание бывшей Городской думы. Заново переоборудовано. В обширном вестибюле обращает всеобщее внимание огромная групповая скульптура «Ленин и Сталин беседуют на скамейке в Горках». Надпись на постаменте гласит: «Гениальные основоположники марксизма- ленинизма, великие организаторы партии и социалистической революции, основатели первого социалистического государства». В залах очень много портретов, фотографий, зарисовок, скульптурных изображений Ленина и Сталина, подчеркивающих их великую дружбу и неразрывность во всех событиях с самых ранних лет и до конца. Подойдя к Петровскому и здороваясь с ним, я услышал его замечание: «Сколько же здесь преувеличений». В особом зале выставлено огромное количество подарков «великому вождю народов Сталину». Там увидел Подвойского. Он сказал, что музей прекрасно отображает историю партии и ее организующую роль под руководством Ленина. Но нескромное рекламирование т. Сталина мешает правильному впечатлению. Подвойский добавил, что нам, старикам, отлично видно, где фальшь и искажение. А вот молодое поколение будет все принимать за чистую монету и [будет] неправильно ориентировано по истории партии. Подвойский надеется, что со временем партийные историки разберутся в преувеличениях, партия очистится от них. Важно не рекламирование, а чтобы не искажалась генеральная линия партии. А этого пока нет.
31 мая. В троицкое воскресенье на народном гулянье в ЦПКО встретил Вознесенского и Юдина — зав. отделом культуры и секретаря Союза писателей. Присоединился к ним. По радио диктор громко выкрикивал здравицу т. Сталину. Юдин восхищенно сказал, что т. Сталин имеет великую любовь народа, как не имел ни один вождь [...] Вознесенский согласился и добавил, что запоминает каждое его слово как великую ценность. Только его гений мог так несокрушимо сплотить партию и народ и сокрушить врагов. На мое замечание, что все-таки главная роль принадлежит партии, без нее нельзя было бы [ничего] сделать, Вознесенский обругал меня независимцем и настаивает, что без т. Сталина партия не достигла бы таких успехов. Спорить было бесполезно. Я знаю Вознесенского как очень умного, но крайне упрямого и неуступчивого. Вмешался Юдин, рассказал, как внимателен был т. Сталин при посещении больного Горького. Мы заговорили о Горьком. Он очень болен. Юдин опасается, едва ли выживет.
1 июня. Получая каждый день кучу иностранных газет (а владею английским, немецким и французским языками, начал изучать испанский и итальянский), ясно вижу, как обостряется международная обстановка. По этому поводу много беседую с Варгой. Он отлично ориентируется в международных делах. Говорит, т. Сталин прав, дело явно идет к войне. Но пока трудно определить, где наиболее вероятно — против нас или между капиталистами. Противоречия между ними исключительно острые.