Элизабет снова обратила свое внимание на художника. — Мессер Леонардо, мы из 2003 года. Мы живем в Новом Свете, открытом Христофором Колумбом в 1492 году. В наши дни Новый Свет стал очень многолюдным, и изобретатели сделали великие открытия в науках. В моей стране существует система законов, которая предоставляет изобретателю семнадцатилетнюю монополию на его изобретение. Наше правительство выдает изобретателю документ — патент, удостоверяющий его монополию. Иногда два изобретателя стремятся получить патент на одно и то же изобретение. В этом случае правительство должно рассмотреть все факты и выдать патент только первому изобретателю.
— Но предположим, что, ни один из них не является первым изобретателем?
— В таком случае патент никто не получит. — «Он быстро всё схватывает», — подумала она.
— И поэтому вы здесь? Он показал фотокопию сорок первой страницы. — Вы думаете, я изобрел эту машину?
— Так вы ли?
— Да.
Она глубоко вздохнула. — Маэстро, вы можете это подтвердить? У нас здесь есть устройство, которое запишет все, что вы скажете, переведет это на английский язык и, наконец, сделает распечатку.
— Распечатку?
— Да, как страницы в книгах вашего книгопечатника, синьора Мануция.
— Понимаю. Он задумался. — Похоже, ваша цивилизация достаточно развита. Хорошо. Я сделаю это.
— Спасибо. Во-первых, нотариус должен будет привести вас к присяге. — Мессер Ручеллаи? — позвала она в сторону банкетной скамьи.
Адвокат повернулся и ответил на ее зов звонкой отрыжкой.
Пеллар вздрогнул.
— Мессер Ручеллаи, — сказала она, — не будете ли вы так любезны, привести к присяге Мессера Леонардо?
Нотариус вытер рот рукавом и, с трудом ворочая языком во рту, набитым бараниной, пробормотал многосложную литанию.
— Благодарю Вас, Мессер Ручеллаи, — сказала Элизабет. — Через некоторое время вы нам снова понадобитесь, чтобы привести к присяге наше устройство записи.
Леонардо выглядел озадаченным. — Вы собираетесь привести к присяге машину, чтобы она говорила правду?
— Что-то вроде того. Устройство не только записывает, но и является переводчиком. Он переводит мои вопросы и ваши ответы на английский язык, чтобы Кутберто и Рафаэль могли следить за ходом дачи показаний. По нашему кодексу переводчик должен быть приведен к присяге, как и любой другой свидетель.
Художник удивленно покачал головой.
Она окликнула нотариуса. — Per favore, Мессер Ручеллаи.
— Monna?
— Пожалуйста, приведите к присяге нашего переводчика.
Нотариус оглядел комнату, потом снова посмотрел на Элизабет.
— Он под столом, — объяснила Элизабет. — Вы не можете видеть его из-за ткани.
— О. Вот как это делается в Англии? Как его зовут?
— Синьор Ай-Би-Эм.
Нотариус позвал: — Синьор Ай-Би-Эм!
Из-под стола донеслось: — Я здесь!
— Синьор Ай-Би-Эм, клянетесь ли вы переводить точно и полностью, на полном идиоматическом языке, с одного языка на другой, как требуется, ничего не добавляя и ничего не опуская, да поможет вам Бог?
— Я клянусь.
— Grazie.
— Prego, — сказал синьор ЭВМ. Мессер Ручеллаи обменялся кивками с Элизабет и вернулся к своему столу.
* * *
10. Письменное показание под присягой
— Я буду говорить по-английски, — сказала Элизабет Леонардо, — и машина ЭВМ немедленно переведет все на итальянский язык. Мессер Ларви будет следовать той же процедуре. Ваши ответы будут на итальянском языке, и они будут также переведены на английский язык. Это вас устраивает?
Художник кивнул. — Конечно.
Она начала. — Пожалуйста, назовите свое полное имя и место жительства.
— Леонардо да Винчи. Я живу в доме Андреа Мартелли, на улице Кирпичников, Флоренция.
— А чем вы занимаетесь?
— Художник, скульптор, гражданский и военный инженер, архитектор, изобретатель.
— Мессер Леонардо, я вручаю вам лист бумаги, на котором изображена геометрическая фигура. Вы можете опознать ее?
— Да. Это копия страницы из одного из моих блокнотов.
— Что на ней?
— Набросок тетраэдрической машины для путешествия во времени.
— Вы на самом деле сконструировали такую машину?
— Как видно из рисунка, она имела форму тетраэдра, образующего каркас из серебряных трубок. Эти трубки были по четыре эля с каждой стороны.
— Пустые трубки?
— Нет. Они были наполнены специальной водой.
— Откуда эта вода?
— От доктора Маркоса, местного алхимика. Он начал изготавливать ее из ста тысяч кувшинов колодезной воды и в течение десяти лет кипятил ее, пока не осталось всего пять кувшинов.
— Возражаю, — нараспев произнес Ларви. — Это слух с чужих слов.
Элизабет сказала: — Пусть запись покажет, что детализация группы Россо описала такие остатки как источник тяжелой воды. Давайте продолжим. Мессер Леонардо, что было соединено, если было, с каркасом?
— Набор чередующихся пластин из меди и цинка. Пластины были размером в половину квадратного эля, и разделены толстой войлочной бумагой, пропитанной уксусом. Набор был высотой около двух элей. Я прикрепил серебряную проволоку к самой верхней пластине, которая была медной, и другую серебряную проволоку к самой нижней пластине, которая была цинковой.
— А что вы сделали с этим набором металлических пластин?
— Я прикрепил один из серебряных проводов к верхней вершине тетраэдра, а другой — к другой вершине.
— Продолжайте.
— Я сжал черный кубик в одной руке.
— Опишите, пожалуйста, кубик.
— Сторона размером с полпальца. Тяжелый предмет для своего размера. Странная текстура, чем-то напоминающая смолу. Его добыли в Яхимове, в Богемии, и подарили герцогу Людовику как редкий минерал.
— Пусть запись покажет, что свидетель описал уранинит, или урановую смолку. Итак, Мессер Леонардо, как же вы пришли к тому, чтобы изобрести вашу машину времени? Какова была ваша цель?
Художник долго думал. — Она восходит к Сионской горнице.
— Вы имеете в виду Тайную Вечерю?
— Да, Сионская горница. Герцог Людовик попросил меня нарисовать Сионскую горницу для доминиканцев в их монастыре в Милане, и я начал предварительные работы в 1495 году.
— Когда вы закончили?
— В девяносто восьмом.
— Были задержки?
— На самом деле, за исключением двух лиц, работа была завершена в течение первого года.
— Какие два лица?
— Наш Господь... и Иуда. Я не мог представить себе ни божественности одного, ни зла другого. Поэтому я задержался.
— Но, в конце концов, вы представили себе этих двоих?
— Я их видел. Всех их: Иисуса и двенадцать.
Она нахмурилась. — «Что он говорит»?
— Он продолжал. — Вот, почему я создал время-тетраэдр. Чтобы я мог вернуться назад.
— До каких пор? И куда же?
— В верхнюю комнату Тайной Вечери. Почти 1500 лет назад. Я видел их всех. Затем я вернулся в Милан, и закончил с лицами.
— Значит, вы нашли... Но слова растаяли на полуслове. — «Держись здесь»! — подумала она. Кроме последней поездки во Францию, где он умер, не было никаких записей о том, что он когда-либо покидал Италию. И все же... и все же... она знала, что он говорит правду. В тот год распятия он был в Иерусалиме. — «Как»? — подумала она. Как он сделал эту невозможную вещь? Был только один выход. Он установил свою машину в Милане, и оттуда двигался практически мгновенно как во времени, так и в пространстве!
Этот человек понимал в МВ такие вещи, о которых они и не подозревали.
Ее спутники, молча, наблюдали за ней. По выражению лица Пеллара было видно, что ему просто любопытно, почему она остановилась. Рот Ларви скривился в сардонической усмешке. — «Он знает», — подумала она. — «Он понял это почти сразу же, как и я. Ты молодец, Ральф».
Она тихо начала. — Это ваше свидетельское показание, Маэстро, что вы видели Иисуса и двенадцать учеников на, скажем так, первоначальной Тайной Вечере в Иерусалиме в 33 году нашей эры?