— Нет, лучше не надо, но мне хотелось бы посмотреть, как это выглядит.
— Конечно. Пожалуйста, подойдите сюда. Просто позвольте мне сделать еще одну запись в протоколе. Она тихо сказала: — Стороны и свидетель отказываются от чтения и подписи. Она подождала немного, затем вытащила из сетки принтера сложенную веером пачку. — Это и есть запись. Смотрите, две колонки, итальянская и английская. Все наши вопросы, все ваши ответы.
— Мои поздравления, — тихо сказал он. Они, молча, наблюдали, как он тихо закрыл за собой дверь.
* * *
12. Ходатайство об отмене
Элизабет позвала, обращаясь к столу. — Мессер Ручеллаи, вы не могли бы присоединиться к нам на минутку?
Он подошел, держа в одной руке баранью отбивную, а в другой — половинку каплуна. — Теперь нам нужен ваш сертификат, — объяснила она, — о том, что вы должным образом привели к присяге Мессера до начала дачи показаний.
— Это легко обеспечить, Монна.
— Вы хотите сказать, что на самом деле имеете при себе такую форму?
— Да, конечно.
Он положил на стол отбивную и голень, вытер пальцы о ткань и вытащил из складок плаща пачку бумаг. — Давайте, посмотрим. Выселение, развод, жалоба на причитающиеся деньги, акт купли-продажи земли, а, вот, свидетельство на показания под присягой.
Она внимательно прочитала его. — Очень хорошо, мессер. Оно прекрасно соответствует требованию. Не могли бы вы вписать имя Мессера Леонардо, поставить подпись и дату и поставить свою печать? Может, послать за пером и чернилами?
— Нет необходимости, Монна. Из другого кармана своей одежды он вытащил маленькую коробочку из слоновой кости, а оттуда — маленькое перо и закупоренный пузырек с черной жидкостью. Он размашисто заполнил бланки, помахал бумагой в воздухе, чтобы высохли чернила, затем вытащил свою печать из кожаного мешочка и прижал ее к углу формы. — Что-нибудь еще, Монна?
— Нет, пожалуй, это все.
Он посмотрел на недоеденную птицу и отбивную.
— Пожалуйста, — сказала она.
Он взял их, затем внимательно осмотрел стол и его драпировку. — Могу я попрощаться с Мессером Ай-Би-Эм?
— Конечно.
Нотариус окликнул невидимого переводчика. — Arrivederci, messer Ibi Emme.
Ответ выплыл из-под стола. — Arrivederci, Messer Commendatore Notario. Sono molto lieto di fare la sua conoscenza. Tante cose alla famiglia!
— Piacere! Ciao! Флорентинец направился к двери.
— Что, черт возьми, все это значит?— спросил Пеллар.
— Они просто прощались, — ответила Элизабет.
Дверь за Ручеллаи закрылась, и все трое остались одни.
— Мы все еще записываемся?— спросил Ларви. Она посмотрела на зеленый огонек на ЭВМ. — Да.
— Я вношу предложение отменить все показания, — спокойно сказал он.
Элизабет и Пеллар обменялись взглядами. Партнер-претендент пожал плечами. Это небрежное пожатие плечами переводилось как: — Элизабет, ты втянула нас в это. Ты вытащишь нас отсюда.
— Мистер Ларви, не могли бы вы изложить суть вашего ходатайства? — сказала она.
— Конечно, изложу. Вы знакомы с 17-ым — 1.674 (b)(3)?
— Мне знаком смысл этого раздела. Лицо, являющееся сотрудником или агентом стороны, дисквалифицируется в качестве должностного лица для проведения дачи показаний. И что?
— Переводчик считается должностным лицом суда. Переводчик ЭВМ является вашей собственностью и находится под вашим контролем. Следовательно, это ваш сотрудник и агент. Следовательно, он дисквалифицирован. И он улыбнулся ей.
— Собственность не делает машину ни нашим сотрудником, ни нашим агентом. В любом случае ЭВМ не является «личностью», как это предусмотрено в соответствующем разделе Свода федеральных установлений.
— У него интеллект третьего уровня, — возразил Ларви. — Этого достаточно, чтобы придать ему индивидуальность, причем предвзятую.
Она задумчиво рассматривала своего противника. — «Вот он», — сказала она себе, — «злой, мстительный человек. Он знает, что его единственный выход сейчас — попытаться дискредитировать запись». — Мистер Ларви, когда вы обнаружили эту дисквалификацию в переводчике ЭВМ?
— В самом начале.
Она сказала: — Мистер Ай-Би-Эм, не могли бы вы процитировать 37-ой Свод федеральных установлений 1.685(с) в соответствующей части для мистера Ларви?
— «Конечно. Ошибка или нарушение порядка дачи показаний должностным лицом не признаются, если только ходатайство о прекращении дачи показаний не будет подано сразу же после обнаружения ошибки или нарушения».
Элизабет мило улыбнулась. — Мистер Ларви, если у вас когда-либо и было какое-то право на отмену, то вы отказались от него, не сделав своего ходатайства в начале дачи показаний. Она сделала паузу. Наступило молчание. — , мистер Ларви?
Он посмотрел на нее долгим странным взглядом. На этот раз она была рада присутствию Пеллара в комнате. Она чувствовала, что Ральфу Ларви очень хочется вышибить ей мозги. Ларви отвернулся к окну и ничего не ответил.
Она повернулась лицом к ЭВМ и заговорила низким монотонным голосом. — Партия Россо не предлагает никаких й. Это рассмотрение дела прекращено. И я думаю, что мы также можем выключить ЭВМ. Нам понадобится все это упаковать для обратной поездки. Она наклонилась и нажала на выключатель. Маленький зеленый светодиод погас.
И что теперь? Она подошла к столу, который оказался почти очищен от снеди. Мессер Ручеллаи был очень скрупулезен.
Куда он все это подевал? Она не была голодна, но, выполняя свои материнские обязанности, ей придется повторить заказ для двух мужчин. Хотя они не очень-то этого заслуживали.
* * *
13. Мост
Она присоединилась к Пеллару за ужином в соседней гостиной. Вечер был прохладный, и, прежде чем сесть за стол, она подбросила в огонь пару дубовых поленьев.
Пеллар был экспансивен. — Ну, Элизабет, я сделал это. Я добился успеха. Я выиграл. Я буду партнером.
Она глубоко вздохнула. — «Возьми себя в руки, Элизабет»! — А где Ральф?
— Дуется в своей комнате, вероятно, замышляет что-то нехорошее. Он обвел взглядом стол. — А где вилки?
— Вилки будут изобретены только через пятьдесят лет. Используй свои пальцы.
— Проклятые примитивы, — пробормотал он. Он оторвал ногу от жареного каплуна и принялся ее грызть. — Хорошая штука, Элизабет.
— Кутберт, — сказала она ровным голосом, — если мы сможем помешать Россо в получении патента, то в основном благодаря моим усилиям. Я нашла соответствующие страницы в блокноте. Я нашла Леонардо. Я убедила его дать показания, и я провела снятие показаний под присягой.
Пеллар положил недоеденную птицу на тарелку, вытер пальцы о скатерть, отхлебнул вина и окинул свою непокорную спутницу оценивающим мужским взглядом. — Конечно, Элизабет, конечно. Вы мне очень помогли. Так что расслабьтесь и кушайте свой ужин.
— «Как хорошая девочка», — подумала она. — Кутберт, — сказала она, — благодаря моей работе вы скоро станете партнером, с большим угловым кабинетом, откуда открывается вид на реку, и со штатом помощников и секретарей. Если кто и заслуживает стать партнером, так это я.
Он изумленно уставился на нее. — Но, Элизабет, — пробормотал он, — Вы ведь женщина!
Она неуверенно поднялась на ноги. — Пожалуй, я пойду, прогуляюсь.
***
В задумчивости она бродила по пустынным сумеречным проходам, позволяя своим мыслям и ногам идти, куда им вздумается. Узкие улочки, по большей части едва заметные переулки, выгибались дугой над головой, а бревенчатые мостки выделялись на фоне темнеющего неба резным узором.
Она прошла мимо старой каменной студии, где юный Леонардо был учеником великого Верроккьо. Историки искусства утверждали, что высокий Ренессанс, — «третий способ», родился в этом сарае. Она вздохнула и пошла дальше.
— «Ты вполне можешь принять это», — сказала она себе. — «Ты повиснешь, поджав хвост, и последуешь за Пелларом до своего кабинета рядом с мужской уборной, а там окончательно исчезнешь».
Она остановилась и огляделась. Уже темнело. Неужели она заблудилась? Нет, подожди, там есть подход к мосту. Должно быть, Понте Веккьо — «Старый мост». На самом деле, очень старый. Фундаменты арок были заложены еще римлянами.