– Если бы в Терминусе был король, законный владыка, все было бы по-другому! Он не позволил бы какому-то жалкому плебею указывать владетельным господам, что они могут на своей земле, а что нет! Но гордый род королей Терминуса пресекся пятьсот лет назад, аристократов становится все меньше и меньше, а род Медиатора все усиливается.
Лэрд с горечью добавил:
– Они и богатеют за счет государственных приисков! И считают королевскую казну своей!
Граф подтвердил сказанное энергичным кивком головы.
– Этому нужно положить предел! Если мы объединимся, мы сможем многого достичь.
– Как именно, граф? – нескио вертел в руках золотой кубок и внимательно рассматривал тонкую вязь на его боках.
– Очень просто. Мы вполне можем убрать сразу все семейство. Сделать это нетрудно. Скажем, с помощью засады.
– А не проще ли сделать это с помощью Зинеллы? – маркиз сделал малоприличный жест рукой.
Граф настороженно посмотрел на нагловато ухмыляющегося Фугита.
– Нет, моя незаконнорожденная сестра пока ничего знать не будет. Это, так сказать, наш решающий козырь.
– Было бы гораздо лучше, если б она стала законной женой наместника.
Контрарио передернулся.
– Не думаю, что это возможно. Я прекрасно осознаю предел ее возможностей. Тем не менее, она всегда была мне полезной.
В разговор бесцеремонно вмешался Фугит, рассматривающий покрытый защитными надписями старинный панцирь, висевший возле него на стене.
– Граф, вы не могли бы мне показать вашу оружейную? Говорят, там много редкого оружия.
Граф изумленно на него воззрился, явно не понимая, как можно прерывать говорившего, так откровенно пренебрегая этикетом. Впрочем, он и сам нередко этим грешил, поэтому лишь спросил у остальных, не будут ли они так любезны подождать? Или, может, кто-то разделяет страсть сэра Фугита к редкому оружию?
Никто с ними пойти не пожелал, и граф с Фугитом отправились одни.
– Возможно, именно этого и ожидал досточтимый сэр Паккат? – лэрд спокойно отпил вина из своего кубка.
– Вы думаете, граф воспользуется моментом? – маркиз рассматривал рубины своего кубка на свет, пытаясь определить их ценность.
– Почему бы и нет? Он будет просто глупцом, если этого не сделает. Вы же знаете, что при Фугите нельзя говорить ни о чем серьезном. У него слова за пазухой не держатся.
– Ну, если сэр Паккат послал сына именно за этим, то кто мы такие, чтобы вмешиваться? – нескио терпеть не мог дурного мальчишку и не скрывал этого.
Лэрд согласно кивнул:
– Что ж, вернее способа избавиться от этого оболтуса найти трудно. Надеюсь, у графа все получится.
Минут через десять вернулись ушедшие. Фугит имел вид глуповато-пришибленный, глядя на своих спутников так, будто увидал их впервые в жизни. Выспрашивать, что же он повидал в оружейной, никто не стал. Было ясно, что он зачарован, но никто и не думал протестовать.
Решив, что Фугит больше не представляет опасности, лэрд предложил говорить начистоту:
– Засада очень ненадежное дело, граф. Медиатор и его сыновья закаленные воины. К тому же они не ходят без охраны. Яд куда вернее. – При этих словах лэрд пристально глянул на покрытые пылью и паутиной бутылки, и было непонятно, о чем конкретно он говорит.
Граф тонко усмехнулся.
– Я и хотел предложить именно это. Но боялся быть непонятым, – он многозначительно посмотрел на Фугита. – Я знаю, некоторые не умеют молчать. Вернее, не умели.
Фугит бестолково улыбался, явно не понимая, о чем идет речь.
– У вас одного есть возможность для тихого устранения всего семейства Медиатора зараз. – Лэрд обнажил в неприятной ухмылке почерневшие от старости зубы. – Вот только согласится ли ваша сестра убить собственного мужа, пусть ее брак и не освящен церковью?
– Зинелла сделает все, что я ей велю. – Граф зловеще нахмурил черные брови. – Ослушаться она не посмеет. Да и наместник ей так же неприятен, как и мне. Хотя она и вынуждена сожительствовать с ним.
– Хотел бы я быть так уверен в своих родных, как вы, граф. Похоже, она вас сильно любит, – маркиз не смог отказать себе в удовольствии в очередной раз уязвить Контрарио.
– Любит? – граф был озадачен. – Меня никто не любит. Она меня до чертиков боится и ненавидит, как и все прочие. – Он склонил голову, пряча в глазах пренебрежение, и учтиво заметил: – О присутствующих я не говорю. Впрочем, страх и ненависть куда надежнее любви, которая сегодня есть, а завтра нет.
В его голосе чуткому уху маркиза послышалось затаенное разочарование.
– Вам нравится внушать людям ужас, граф?
Тот на мгновенье замешкался.
– Пожалуй. Есть в этом своеобразная прелесть, вы не находите?