В истории русского генерального штаба по этому поводу говорится: «Это было первое донесение нашей конницы о наступлении 4-й японской дивизии, которая выполнила свой марш из Порт-Адамса до Лункоу, будучи совершенно незамеченной нашей кавалерией». В действительности же авангард 19-й бригады приблизился к полю сражения около 9 ч. 30 м. утра и, вполне возможно, что он тогда уже был замечен кавалерийскими разъездами из дивизии ген. Самсонова.
Этого, однако, не видно из донесения ген. Самсонова. Ещё больше могла ввести в заблуждение прибавка в его донесении, что «движутся по направлению из Вафандяна». 4-я японская дивизия появилась не с юга, со стороны Вафандяна, а из Фудчжоу с запада.
После отсылки этого донесения конница ген. Самсонова считала, по-видимому, свою задачу совершенно исполненной, потому что покинула поле сражения, направляясь прямо на восток, и через горную лощину в 11 ч. 30 м. дня достигла железной дороги в 2 км к северу от станции Вафангоу.
Согласно истории русского генерального штаба, ген. Самсонов предполагал сначала направиться на Видиапу с целью прикрыть правый фланг корпуса, но, «по-видимому», дорога туда оказалась уже занятой японцами. Это обстоятельство, однако, никоим образом не могло служить основанием для того, чтобы совершенно покинуть поле сражения. Если конница не могла выбраться из котловины, в которую она сама забралась, то ей ещё оставалась возможность силой огня парализовать предпринятый японцами охват русской позиции.
Точно так же в употреблении других родов оружия замечается полное отсутствие целесообразности. Пехота вводится в бой малыми посылками и последовательно противопоставляется японцам ничтожными силами. С раннего утра мы видим уже 2-й батальон 36-го стрелкового полка введённым в бой и командира полка блуждающим в одиночестве перед фронтом батальона.
Накануне этот батальон занял выдвинутую вперёд позицию на массиве к северу от Тафаншина, но вечером 14-го «по невыясненным причинам» батальон эту позицию очистил и отступил на Сансиир. Рано утром 15-го числа батальон хотел снова занять свою позицию к северу от Тафаншина, но в это время стали доноситься выстрелы с местности к югу от Лункоу (это было упомянутое выше столкновение части конницы ген. Самсонова с противником), поэтому батальон направился туда и в 7 ч. достиг сборного пункта конницы к северо-востоку от Лункоу, но здесь он подвергся сильному огню неприятельской пехоты, потому что конница ген. Самсонова исчезла, обнажив его правый фланг, так что батальон подвергся убийственному огню одновременно с трёх сторон. В таком положении батальон оставался совершенно изолированным до 9 ч. 30 м., выполняя приказание ген. Кондратовича, который предписал «задержаться возможно дольше».
Последствием такой совершенно бесцельной задержки батальона было то, что он, в конце концов, почти совершенно рассеялся; остатки этого батальона между 10 ч. 30 м. и 10 ч. 45 м. дня промчались мимо левого фланга 33-го стрелкового полка, направляясь далее через долину Фучухе, притом с такой стремительностью, что все попытки остановить их были безуспешны.
Мало того, что этот батальон был принесён в жертву совершенно бесцельно, — когда ген. Кондратович получил донесение от блуждавшего по разным направлениям 2-го батальона 36-го стрелкового полка, что «2 — 3 неприятельских стрелковых полка направляются на север вдоль по долине от Лункоу», он выслал из своего резерва 2 роты 36-го полка по направлению на Лункоу «с целью встретить обход противника и войти в связь с конницей», местопребывание которой ген. Кондратовичу всё ещё было неизвестно. Одновременно с этим батальон получил упомянутое выше указание задержаться возможно дольше у Лункоу, так что 1½ батальона должны были на позиции задержать обход неприятеля силой в 2-3 полка. Как и следовало ожидать, высланные из резерва роты постигла та же участь: заняв позицию по обе стороны дороги из Сизана на Лункоу, на расстоянии 1 км от последнего, эти роты тоже были обойдены. Тогда были высланы ещё 2 роты 36-го полка для отражения обхода, которые были выдвинуты перед правым флангом 33-го стрелкового полка.
В то время, когда русская пехота вводилась в бой по каплям, совершенно беспрепятственно совершался обход, предпринятый 5-й японской дивизией. Авангард 19-й бригады 4-й пехотной дивизии подходил уже к полю сражения. Огонь японской артиллерии становился всё более и более интенсивным; особенно сильно обстреливался левый фланг 33-го стрелкового полка и долина Фучухе, где были расположены батареи ген. Мрозовского, буквально засыпанные японскими снарядами; японские батареи были расположены укрыто, скрываясь за горным хребтом настолько, что ни разу нельзя было уловить блеск орудийных выстрелов. Только поднимавшаяся при выстреле пыль обнаруживала расположение орудий.
В 9 ч. утра ген. Штакельберг приказал своему резерву, расположенному биваком к югу от Вафангоу, приготовиться, со своей стороны, к вступлению в бой ввиду того, что поступавшие отовсюду донесения не оставляли сомнения, что японцы охватывают правый фланг русской позиции. Прежде других в 9 ч. 30 м. 2 батальона 34-го стрелкового полка получили приказание «направиться немедленно в Лункоу с целью охватить крайний левый фланг японцев». Это приказание, однако, было вскоре отменено; 35-й стрелковый полк и батарея были предоставлены в распоряжение ген. Кодратовича, которому полковник Гурко в 10 ч. 30 м. утра сообщил, что ему предоставляются 35-й стрелковый полк и батарея, «которые следует отправить на Лункоу с целью отразить предпринятый японцами охват правого фланга корпуса».
35-й стрелковый полк взял, однако, неверное направление, заблудился и не прибыл вовсе по назначению; тем временем ген. Кондратович в 11 ч. 10 м. утра дал приказание ген. Краузе, чтобы он с 1-м батальоном 36-го стрелкового полка, составлявшим его последний резерв, двинулся немедленно на Лункоу. Приказание гласило следующее: «Вашему превосходительству предписывается задержать неприятеля, наступающего от Лункоу на Вафангоу».
Это указание ещё раз подтверждает установившийся характер приказаний, который обыкновенно базировался на неясных задачах, ограничиваясь лишь общими указаниями для того, чтобы исход дела в случае надобности можно было затем свалить на подчинённого — потому что, в самом деле, что могло означать «задержание противника»? Ведь обход японцев можно было задержать не выдвиганием одиночных рот или батальонов, а полным напряжением и встречной атакой всех имевшихся в распоряжении резервов. Но в этом отношении руководство боем было связано предписанием Куропаткина, требовавшего прежде, чем ввести в дело резервы, выяснить сначала вполне обстановку; между тем, в настоящем случае, когда обстановка уже выяснилась, была упущена надлежащая минута для ввода резервов, потому что в бой вступала также и бригада 4-й японской пехотной дивизии, охватывавшей фланг русской позиции.
Около 11 ч. 30 м. утра положение было следующее: обе батареи 1-й артиллерийской стрелковой бригады на участке 4-го стрелкового полка были приведены к полному молчанию; расположенные в долине вправо от них батареи поддерживали ещё огонь, но в это время они стали поражаться фланговым огнём справа, со стороны японцев, атаковавших левый фланг 33-го стрелкового полка. Вправо от 33-го полка был расположен 1-й батальон 36-го полка, вступивший в бой под начальством ген. Краузе; к этому батальону присоединились также и остатки 10-й и 11-й рот 36-го полка. 35-й стрелковый полк с одной батареей и сотней казаков под начальством ген. Зыкова заблудился где-то к северу, заняв позицию уступом вправо и назад, развернув боевой порядок против неприятеля, наступавшего против его фронта и фланга. Между этим участком позиции и 1-м батальоном 36-го полка получился значительный разрыв, для заполнения которого ген. Штакельберг приказал двинуть оба батальона 34-го полка.
Таким образом, вместо производства энергичной встречной атаки, которая могла бы остановить обход противника, ген. Штакельберг удлинял всё больше и больше свою позицию вправо. В это время, около 11 ч. 30 м. утра, и ген. Штакельберг, наконец, решился покинуть станцию Вафангоу и направился на позицию 35-го полка, где вскоре под ним была убита лошадь. В качестве резерва на станции Вафангоу оставались тогда только что прибывшие по железной дороге 1-й и 2-й батальоны 9-го Сибирского полка, казачья батарея и две конно-охотничьи команды; остальные два батальона ожидались приблизительно через час.