На участке 124-го полка оба батальона оборонялись на занимаемой позиции; несмотря на превосходящие силы противника, потери их до полудня не были значительными. Но около этого времени эти батальоны стали неожиданно поражаться артиллерийским огнём с правого фланга, со стороны высот северней Янчугоу, где, как известно, были расположены войска ген. Мищенко (Павлов), на которых была возложена охрана фланга. Потери в рядах батальонов стали быстро увеличиваться; около часа дня из 8 орудий только 5 были годны к бою. Вместе с тем, японцы усилили свою атаку с фронта: 3 японских батареи выехали на позицию против правого фланга отряда полковника Ржесновецкого, который очутился, таким образом, под перекрёстным огнём; ввиду этого им были введены в боевую линию прибывшие сюда для поддержки 2 роты 123-го полка.
В 1 час дня «изнеможенный от жары» командир полка покинул свои войска, отправился на перевязочный пункт и оттуда прислал приказание вступившему вместо него в командование полком, что необходимо отступить. Около 2-х часов пополудни полк начал поддаваться назад, а в 3 часа уже был в полном отступлении. Из 8 орудий, бывших на этом участке, 6 достались неприятелю.
Причина несчастного исхода боя на позиции 124-го полка — независимо от того, что не была своевременно оказана поддержка из главного резерва — кроется в непростительном поведении отрядов Мищенко и Павлова. Полковник Павлов выставил на перевале северней Янчугоу 2 сотни, полуроту и 4 орудия; прилегающие же высоты «212,7» были заняты только постами; 3 сотни и полурота находились северней перевала, у подошвы горы, остальные силы отряда оставались у Сутзиапудзы.
По словам истории русского генерального штаба, 3 японских батальона незаметно для передовых постов пробрались на рассвете через линию отряда ген. Мищенко (Павлов) и достигли высот, примыкающих к перевалу у Янчугоу. Когда рассвело, находившийся на высотах слабый отряд увидел себя обойдённым и поэтому покинул перевал с такой поспешностью, что присланные для его поддержки войска запоздали и должны были вернуться назад в Сутзиапудзы.
Таким образом, около 5 часов утра перевал и высота «212,7» уже были в руках японцев, не встретивших здесь никакого сопротивления. Об этом важном событии соседние войска полковника Ржесновецкого не были уведомлены вовсе, а главный начальник, командир 2-го Сибирского корпуса, получил об этом донесение от ген. Мищенко только 12 часов спустя. Отряд Павлова оставался до полудня у Сутзиапудзы, причём никакой серьёзной попытки сделано не было, чтобы снова занять покинутую позицию[ 6 6].
Тем временем отступили также и войска генералов Мищенко и Шилейко. На рассвете, при первых выстрелах, которые доносились с прервала у Янчугоу, от этих войск 3 батальонами и 3 батареями была занята позиция у Санчендзы; этот отряд завязал огневой бой с японской пехотой, которая развернулась на высоте «212,7» и на горном хребте к западу от этой высоты. Вскоре 1 батальон был отправлен для поддержки отряда полковника Павлова; затем между 8 и 10 часами дня «с целью выровнять боевой фронт по левому флангу, а также ввиду недостатка артиллерийских снарядов» начал отступление и отряд ген. Мищенко на Заомяодзы.
Около полудня японцы выдвинули горную артиллерию (3 батареи) на высоты около перевала, а также на высоту «212,7», направив 1 батарею на северо-запад для обстрела отряда ген. Мищенко, а также и на север против отряда полковника Павлова у Сутзиапудзы. В то же время 2 батареи японцы двинули на восток против фланга позиции 124-го полка. Когда вся эта артиллерия открыла огонь, отряд полковника Павлова тотчас же отступил на высоты западнее Тундзяпудзы; в то же время отряд ген. Мищенко — «хотя неприятельская пехота не решалась на атаку» — начал отступление на Ляомугоу «с целью восстановить боевой фронт и привести в порядок смешавшиеся войска».
Вполне возможно, что, ввиду полнейшей пассивности левого фланга русских войск, отряды Мищенко-Шилейко-Павлова были бы вынуждены всё-таки к отступлению, даже если бы им удалось оказать японцам упорное сопротивление; трудно решить этот вопрос за неимением точных сведений о силах японцев,
Но, по-видимому, упомянутые русские начальники не отдавали себе ясный отчёт о тактическом значении разных пунктов на поле сражения, а также и о важности своей задачи, о значении охраны фланга для 2-го Сибирского корпуса, потому что они не делали серьёзной попытки упорно оборонять занимавшуюся ими позицию, ни снова занять её, когда она была потеряна, а предоставили её японцам с лёгким сердцем. А ещё менее можно найти оправдание тому, что эти начальники вообще сочли излишним сразу дать знать соседним войскам о своём отступлении: ни полковник Ржесновецкий, ни начальник правого арьергарда 4-го Сибирского корпуса, находившийся к северо-западу от ген. Мищенко, ничего не знали об этом отступлении, и даже ген. Засулич только в 5 ч. пополудни узнал о таких важных событиях, которые в отряде ген. Мищенко случились рано утром.
Между тем, можно думать, что полковник Павлов, имевший в своём распоряжении 10 сотен, обладал достаточными средствами, чтобы поддерживать связь с отрядом полковника Ржесновецкого, чтобы своевременно дать ему знать о своём отступлении. Совершенно такое же упущение мы видели в бою на Ялу с отходом 22-го стрелкового полка, обстоятельство, которое, по-видимому, не послужило надлежащим уроком.
По-видимому, русским военачальникам не хватало общего кругозора — общего представления о преследуемых целях: они всегда прежде всего были озабочены мыслью об исполнении указаний командующего армией, т. е. — «не ввязываться в упорный бой с превосходящими силами противника» и «довести свои войска не расстроенными до следующей позиции в тылу».
Отступление отрядов ген. Мищенко и Павлова, как мы это видели выше, имело своим последствием то, что японцы заняли высоты у перевала Янчугоу, в особенности высоту «212,7», на которых очень скоро установили горную артиллерию и начали с этих высот поражать фланговым огнём позицию 124-го полка, заставив войска этого участка отступить с потерей орудий.
Достоин удивления этот успех японской горной артиллерии, огонь которой принудил к отступлению весь правый фланг русской позиции от Саньюошана до Заомяодзы, решив, таким образом, всю участь этого боя.
В 3 ч. дня пополудни отряды Мищенко-Шилейко-Павлова заняли новую позицию по линии Ляомугоу — Тундзяпудзы. Оба батальона 124-го полка отступали на Тундзяпудзы; 123-й полк отступил на Гелиографную гору. Что касается войск 5-й Восточносибирской стрелковой дивизии, то она на своей позиции, вообще говоря, совсем не подверглась серьёзной атаке, так как за ней у Яндзядяня до полудня оставался нетронутым общий резерв (8 батальонов и 1 батарея); только когда батальоны 123-го и 124-го полков должны были отступить ввиду атаки превосходящих сил противника, то им были направлены на помощь из общего резерва 3 батальона — один для поддержки 123-го полка, а два батальона — для овладения покинутой 124-м полком позицией, а также и оставленной на ней артиллерией.
После отступления 123-го полка на Гелиографную гору было решено около 10 часов дня предпринять встречную атаку на высоты южнее Ляохандзы. Для этого были назначены 6 батальонов, в том числе 8 рот от 123-го полка и ещё 1 батальон (4-й батальон 5-го Сибирского пехотного полка), назначенный из резерва; справа от них должен был наступать 3-й батальон 124-го полка, находившийся в резерве ген. Васильева; в то же время на левом фланге, в направлении с севера на северо-восток должны были наступать 9 рот, принадлежавших различным полкам 5-й Восточносибирской стрелковой дивизии. Общее начальствование над этими импровизированно составленными частями ген. Засулич вверил совершенно незнакомому войскам полковнику Поповичу-Липовацу, состоявшему при штабе 2-го Сибирского корпуса для особых поручений. Эта предположенная атака была отложена до 5 ч. пополудни из-за невыносимой жары.