Таким образом, виды на успех для предстоявшей атаки Восточного отряда были чрезвычайно благоприятны. По всем доступным человеческим расчетам неудача казалась совершенно невероятной, если бы только граф Келлер быстро сосредоточил свои силы против какого-нибудь пункта неприятельского фронта и ударил неожиданно с целью его прорыва. Но для выполнения всякой задачи необходима некоторая уверенность в свои силы, а также твёрдое желание и умение. Но что касается доверия к своим силам, то среди русских начальников встречалось оно не часто.
Причина этого обстоятельства заключалась в преувеличенной оценке сил неприятеля, которая базировалась, главным образом, на рассказах из китайских источников. Так и в настоящем случае ген. Кашталинский сообщил 15-го июля командиру корпуса сведения о противнике, собранные из китайских источников, по которым выходило, что только в одном районе Лянсангуаня сосредоточено от 3 до 4 японских дивизий. Это донесение, имевшее в основании рассказы китайцев, привело к тому, что упомянутый ген. Кашталинский, которому вверено было производство главного удара этой атаки, а вместе с ним также и другие начальники не только усомнились в возможности успеха, но считали всё это предприятие совершенно бесцельным и опасались последствий этой атаки.
Тем не менее граф Келлер писал командующему армией: «Отдаю себе вполне отчёт в трудности предстоящей задачи; всё же вполне верю в успешное её выполнение». Из возникшей, однако, оживлённой переписки между графом Келлером и ген. Куропаткиным от 12-го и 16-го июля видно, что граф Келлер не чувствовал себя вполне уверенным в успехе дела. В этой переписке граф Келлер старался осведомлять командующего армией обо всех мелочах плана предстоящей атаки, испрашивая постоянно его совета и указаний, точно он опасался принять на себя одного всю ответственность.
Ген. Куропаткин, со своей стороны, сделал некоторые изменения в плане атаки и, вместе с тем, дал графу Келлеру некоторые указания и советы относительно тактических приёмов этой атаки, которые, однако, можно было бы найти в любом школьном руководстве: например, — как определить протяжение неприятельской позиции и её флангов, найти место неприятельской артиллерии, выяснить силы противника и т. п. В своём указании от 12-го июля ген. Куропаткин, кроме того, признал необходимым дать графу Келлеру советы относительно «пополнения патронов, эвакуации раненых, установления связи между войсками, обеспечения подвозом всего необходимого и т. п.» Очень сомнительно, чтобы была действительная надобность в таких указаниях со стороны командующего армией. Зато было крайне необходимо, чтобы в директивах для производства предстоящей атаки, исходивших от командующего армией, постановка цели была совершенно ясна, не допуская возможности различного толкования. Но именно этот важнейший пункт предстоящей операции был, быть может и намеренно, совершенно задушен в общей массе излишних мелочей…
Повторилось опять то, что мы постоянно видели до сего времени. Как только ген. Куропаткин на самом деле приходит к заключению о необходимости наступательных действий, сейчас же он поддаётся заботам о последствиях возможного несчастного исхода. Вместо того, чтобы внушить своим помощникам решимость и отвагу для использования всех своих сил, он требовал от них, главным образом, осторожности в действиях, парализуя, таким образом, с их стороны всякий порыв и смелость. После того, как он указал графу Келлеру в своём первом приказании на трудность предстоящей атаки, он писал ему 16-го июля, накануне самой атаки, следующее: «Нет сомнения, что под начальством искусных вождей русские войска выходили победителями при обстоятельствах гораздо более трудных, чем те, при которых предстоит ваша атака. Но в настоящую минуту, ввиду сосредоточения войск для нашего перехода к наступательным действиям, следует помнить, что нам менее важно одержать теперь победу, чем избежать возможности поражения; действуйте поэтому с необходимой осторожностью, чтобы не вовлечь Восточный отряд в тяжелые потери».
Невольно рождается вопрос: к чему, вообще, нужна была эта атака, если достижение победы в данную минуту не представлялось особенно важным. Если предстоящая атака окончилась бы неудачей, то, несомненно, должно было получиться поражение. При данной обстановке требовались не осторожность, а быстрота, решительность и энергия в действии.
Но ген. Куропаткин в своих указаниях идёт ещё дальше, он предостерегает графа Келлера не двигаться после овладения перевалами Сяокаолин и Мотиенлин сейчас же далее на Лянсангуань, ввиду возможной усталости войск после ночного боя и необходимости дать им надлежащий отдых перед дальнейшим наступлением. Нет сомнения, что указания и советы командующего армией должны были действовать парализующим образом на решимость графа Келлера и на его готовность взять на себя ответственность и служили одной из важных причин неудачи всего этого предприятия.
Указания для атаки были даны не в виде приказания, а для этой цели были собраны высшие войсковые начальники для совещания в штаб отряда. В этом также сказались, в некоторой степени, неуверенность со стороны командира корпуса и недостаток самостоятельности и доверия к собственным силам.
Главная атака должна была быть направлена прежде всего на перевал Мотиенлин, через который шла ближайшая дорога на Лянсангуань, служившая русским прежде этапным путём. Атака эта графом Келлером была назначена в ночь на 17-е июля потому, что действия днём должны были повлечь за собою значительные потери. Казалось бы, что действия ночью в местности гористой, лишённой дорог, притом значительными массами войск должны были представить собою большие затруднения, тем более, что, как показал опыт усиленной рекогносцировки 4-го июля, войска не выказали особых способностей для действия ночью. Единственным оправданием такого образа действий могло служить разве то, что темнота давала возможность подойти к неприятелю незаметно и атаковать его врасплох; но, как сейчас увидим, на это именно обстоятельство не было обращено надлежащего внимания.
Для атаки перевалов граф Келлер располагал 33 батальонами, 17 сотнями и 84 орудиями, не считая отряда Ждановского, расположенного у Сихояна против правого фланга японцев у Сияматуна. Таким образом, граф Келлер имел в своём распоряжении такое количество войск, которого было совершенно достаточно, чтобы в решительном пункте ударить превосходными силами и добиться здесь успеха.
Но русские начальники, по-видимому, не знали или не хотели следовать основному указанию Наполеона: «Если вы собираетесь дать сражение, то соберите все ваши силы, не пренебрегайте ничем: один батальон иногда решает участь сражения». В противоположность этому требованию граф Келлер настолько разбросал свои силы, что ему трудно было использовать наличное их превосходство.
Связанный в своих действиях указаниями командующего армией, — что победа над противником в данном случае представляется менее важной, чем необходимость избежать поражения, граф Келлер счёл себя вынужденным половину своих войск израсходовать для прикрытия тыла и флангов, а также для выполнения разных других вспомогательных задач. Опасаясь, что японцы могут встретить его атаку наступлением со стороны Модулинского перевала по направлению на Чудяпуза, граф Келлер, прежде всего, оставил 10 батальонов и 3½ батареи (32 орудия) на левом берегу Лянхе, из которых 3 батальона и 1½ батареи под командованием начальника 6-й Восточносибирской стрелковой дивизии ген. Романова заняли укреплённую позицию между Теншуидзан и Чудяпуза для встречи возможного наступления японцев в этом направлении: остальные 7 батальонов и 2 батареи образовали резерв для этой позиции, расположившись восточнее Янзелинского перевала. Кроме того, 121-й полк был назначен для прикрытия флангов у Ломогоу и Зандягоу, а также ему было поручено прикрыть обозы и артиллерию у Сяолинзы.
Начиная с боя на Ялу, русские начальники постоянно были озабочены возможностью потери орудий; вследствие этого и в настоящем случае постарались большую часть артиллерии, свыше 44 орудий, поместить заблаговременно в наиболее безопасном месте.