Тем временем граф Келлер спешил к кумирням, но навстречу ему стали уже попадаться отступавшие войска колонны полковника Лечицкого. Благодаря личному влиянию и энергичным мерам ему удалось остановить отступавшие войска и привести их в некоторый порядок, после чего он спокойно принял необходимые меры, чтобы прикрыть отступление. Под начальством ген. Рябинкина 38-й полк занял после того позицию западнее Лидиапуза; возвращенные из резерва батареи выехали на позицию к юго-востоку от Чиндиапуза, с которой между 11-ю и 12-ю часами дня открыли огонь против преследовавших японцев.
Японцы (30-й пехотный полк и батальон 29-го полка, всего 4 батальона) преследовали отступавших русских до Лидиапуза: попытки их продвинуться дальше были остановлены огнём батарей и 33-го пехотного полка. Но, как увидим ниже, отступление колонн Гарницкого и Горайского дало возможность слабым частям 4-го пехотного японского полка двинуться от Сиканлинского перевала через горы по направлению к дороге Лидиапуза — Чиндиапуза, вследствие чего 33-й полк оказался вынужденным отступить и занять вторую позицию у Чиндиапуза, на которой уже находился 11-й полк из резерва ген. Кашталинского. Под прикрытием этих частей колонна полковника Лечицкого получила возможность отступить в сравнительном порядке и собраться в Тавуане. Японцы дальше не преследовали; около 2½ часов бой затих.
Правильно ли было со стороны графа Келлера ограничиться только мерами охранительными, когда он увидел отступление колонны полковника Лечицкого, считая дело уже проигранным? Принимая во внимание обстановку, приходится на этот вопрос дать отрицательный ответ: против 4 японских батальонов имелось 5 батальонов полковника Лечицкого, находящийся вправо от них 3-й батальон 24-го полка и 5 рот резерва ген. Кашталинского; между тем, противник как раз в это время оставил свою укреплённую позицию и преследовал отступающий отряд Лечицкого.
Неужели графу Келлеру и мысль не приходила в голову двинуться встречной атакой, разбить изолированного противника и на его же плечах ворваться на его позицию? Ведь в распоряжении графа Келлера стояли у Лидиапуза 8 нетронутых батальонов — 4 батальона из резерва ген. Кашталинского и 4 батальона 33-го полка — не считая вовсе 6 батальонов, которые всё ещё находились у Тавуана и на Янзелинском перевале, откуда, по меньшей мере, часть этих батальонов могла быть притянута для поддержки. Затем, как увидим ниже, 10-й стрелковый полк не имел против себя почти никакого противника у Сяокаолинского перевала и весьма легко мог быть употреблён для удара во фланг японцам, преследовавшим отряд Лечицкого.
Таким образом, едва ли можно себе представить более благоприятные условия для производства решительной встречной атаки. Понятно, граф Келлер не решился на эту встречную атаку, потому что ему не была известна действительная обстановка; после всех полученных им донесений от своих помощников, в особенности от ген. Кашталинского, он должен был предположить, что против него находятся превосходящие силы неприятеля; ни у кого из своих помощников он не находил поддержки, встречая с их стороны, напротив, полное малодушие. При таких условиях неудивительно, что граф Келлер был озабочен больше всего полученным им прямым приказанием командующего армией: иметь в виду важнейшую задачу — избежать поражения.
Причины неудачи атаки отрядом ген. Кашталинского — Лечицкого совершенно ясны: отсутствие непреклонного стремления к победе, отсутствие инициативы, преувеличение сил противника, недостаток доверия войск к своим начальникам. Несмотря на все эти важные недостатки, японцы, тем не менее, всё же были вынуждены очистить свои позиции, если бы только колонны, действовавшие на флангах отряда Лечицкого, проявили какую-нибудь деятельность, если бы начальники этих колонн отдавали себе какой-нибудь отчёт в обстановке и действовали бы сообразно с этим.
Нелишне привести здесь некоторые примеры полнейшей нерешительности и малодушия, проявленных со стороны начальников колонн, на которых была возложена задача оказать содействие главной колонне и прикрыть её фланги.
Обратимся прежде всего к высланной непосредственно от колонны ген. Кашталинского фланговой колонне. 10-му Восточносибирскому стрелковому полку полковника Рындина удалось в 4 часа утра без боя занять перевал Сяокаолин, где никакого противника не оказалось, а по соседству находилась только японская застава. Этот полк ранним утром имел против себя только передовые посты одной роты японского 16-го пехотного полка, с которой вступил в перестрелку на больших дистанциях.
Тем не менее, полк оставался бездеятельным на месте у перевала; мало того, полковник Рындин доносил ген. Кашталинскому, что продолжение атаки на Сияматун весьма опасно, «потому что придется всё время двигаться под пехотным и артиллерийским огнём противника». Весьма вероятно, что дальнейшее наступление было бы сопряжено с какими-нибудь потерями; едва ли, однако, можно надеяться достигнуть на войне какого-нибудь успеха без всяких потерь.
Впрочем, дальнейшее наступление на Сияматун совершенно не соответствовало обстановке и не требовалось вовсе. Вправо от 10-го стрелкового полка, на расстоянии всего одного лишь километра, шла атака колонны Лечицкого против Мотиенлинского перевала; овладение этим перевалом составляло важнейшую задачу всей этой операции, там должна была решиться участь атаки; всё складывалось весьма благоприятно для русских, если бы только полковник Рындин отбросил находившиеся перед ним 1 — 3 японские роты и со всеми силами обратился против правого фланга японцев, находившихся севернее перевала. Правда, на этот счёт полковник Рындин не получил никаких приказаний; да, по-видимому, ген. Кашталинский и не дал полковнику Рындину даже общих указаний, но начальник с самостоятельным характером, воспитанный в духе инициативы, взял бы на себя ответственность и действовал бы именно так при данной обстановке.
В 8 час. 45 мин. утра уже обнаружилось отступление отряда Лечицкого; тогда ещё представлялось весьма своевременным оказать поддержку колонне Лечицкого, ударив во фланг преследующего неприятеля, и, тем самым, остановить отступление этой колонны. Вместо этого колонна полк. Рындина начала отступление через горы в западном направлении, потеряв всякую связь с колоннами ген. Кашталинского и Лечицкого, и только около полудня выбралась в Теншуидзан[ 7 5]. Потери этого полка составляли всего лишь 37 человек убитыми и ранеными, что служит достаточным доказательством, что колонна не проявила особого рвения для содействия главной атаки и достижения общего успеха.
Правым прикрытием колонны ген. Кашталинского служил, как известно, З-й батальон 24-го полка под начальством подполковника Горайского; эта колонна должна была занять горный массив южнее Мотиенлинского перевала с целью прикрыть правый фланг отряда Лечицкого во время производства им атаки. 16-го поля в 9½ часов вечера подполковник Горайск~й двинулся со своим батальоном из Тавуана и 17-го июля в 5½ часов утра всё ещё не мог добраться до упомянутого горного массива, до которого от Тавуана было всего лишь 6 километров; эта медлительность дала возможность японцам занять массив 2 ротами, которые своим фланговым огнём причинили колонне Лечицкого значительные потери, заставив её впоследствии начать отступление, повлекшее за собою отступление всех остальных войск: весьма возможно, что движение отряда Горайского крайне замедлялось чрезвычайно трудными условиями пересечённой местности, изрезанной оврагами, поросшими кустарником. Но затем, когда уже рассвело и когда батальон увидел перед собой этот массив занятым японскими ротами, он был обязан без замедления атаковать противника всеми силами и отбросить его. Вместо этого, батальон Горайского удовольствовался тем, что на дистанции 800 метров завязал перестрелку с противником, не проявляя даже попытки двинуться в атаку на японцев.
Обе упомянутые японские роты, как мы это видели выше, взяли под фланговый огонь 2-й батальон 9-го стрелкового полка, посланный на поддержку отряда Лечицкого; чтобы парализовать этот огонь японцев, против них была направлена в атаку 8-я рота этого полка, по донесению которой генерал Кашталинский двинул ещё 5 рот из своего резерва от Лидиапузы, также для атаки массива.