Таким образом, в конце июля 2-я армия Оку состояла из: 3-й, 4-й и 6-й дивизий, одной резервной бригады, 1-й артиллерийской и 1-й кавалерийской бригад; 4-я армия — из 5-й и 10-й дивизий и одной резервной бригады.
53В Ляояне говорили по этому поводу, что штаб армии будет скоро переименован в «летучий штаб».
54В то время, когда на южном фронте происходил бой у Ташичао, Куропаткин на противоположном фланге, удалённом на 150 км, был занят упражнением войск 10-го корпуса в лагере под Гудзяцзой для эскаладирования и штурма горных высот.
55Этот кавалерийский отряд, начальником которого числился собственно больной начальник Сибирской казачьей дивизии, постоянно менял всех своих начальников: после ген. Самсонова отрядом командовал сначала Косаговский, потом полк. Гурко и т. д.
56От Восточного отряда графа Келлера взято было 12 батальонов как раз в то время, когда он собирался произвести демонстративное наступление на Фынхуанчен; из этих 12-ти батальонов шесть были возвращены отряду, когда выяснилось, что 2-я японская армия остановилась в Сиюнхечене. Это совершенно бесполезное движение взад и вперёд по трудной местности без дорог не внушало много доверия среди войск к своим вождям.
57Незадолго перед этим ген. Левестам получил от ген. Куропаткина две телеграммы: в первой ему сообщалось, что, несмотря на стремление армий Куроки и Оку соединиться у Кайпинга, «для Далинского перевала не миновала опасность атаки 2-х или даже З-х японских дивизий». Во второй телеграмме, полученной двумя часами позже, указывалось, что «по-видимому, главный удар японцев направляется на Кайпинг, а против Далинского перевала будет произведена лишь демонстративная атака не более, чем одной дивизией». При таком колебании взглядов и предположений со стороны самого командующего армией неудивительно, что и все подчинённые ему начальники никак не могли остановиться на каком-нибудь определённом решении.
58По английским сведениям на решение Маруи задержаться в лощине южнее Ланафана также повлияли невероятная гроза и ветер, «который не давал возможности продвинуться хоть на шаг вперёд». Между тем ни в каких русских источниках нет намека на эту погоду. Может быть, нерешительность действий Маруи объясняется тем, что колонне этой угрожала возможность удара в тыл со стороны ген. Мищенко.
59Подчинённость отрядов и тактическая связь менялись постоянно, что, конечно, мало содействовало успеху операции. Так, например, отряд ген. Левестама вскоре был подчинен ген. Зарубаеву, вслед за тем ген. Засуличу, а потом непосредственно командующему армией.
60К западу от железной дороги до морского побережья разведывательную деятельность вёл прежний начальник Сибирской казачьей дивизии ген. Самсонов, к востоку от него разведывал командир 2-й бригады Сибирской каз. дивизии ген. Широков, который точно разнообразия ради был однажды на короткое время назначен начальником всей конницы; командование его продолжалось восемь дней. Так как командующий армией с самого начала войны не получал никаких сколько-нибудь достоверных и определённых сведений о противнике, то он 17-го июля поручил ген. Коссаговскому, бывшему командиру Персидской казачьей бригады, руководство всем разведывательным делом «во внимание к особенному опыту и знанию азиатского востока, приобретённым этим генералом на службе в Персии»; вместе с тем ему вверено было и командование Сибирской казачьей дивизией, которая должна была служить могущественным орудием для добывания этих сведений. Но так как «деятельность ген. Коссаговского тоже не обнаружила никаких результатов», то несколько дней после боя под Ташичао, именно 28-го июня, ген. Самсонов снова был назначен начальником этой дивизии, а затем 8-го августа командование этой дивизией было вверено полковнику генерального штаба Гурко.
61Ген. Куропаткин доказывает, между прочим, что в начале войны ему трудно было вести наступательные действия, ввиду недостатка лёгкого обоза в русской армии, что перевозочные средства японцев были гораздо лучше организованы посредством носилыциков и вьючных животных. Не говоря уже про то, что вина эта, прежде всего, падает на него же, как бывшего военного министра, который своевременно не озаботился снабжением армии более соответствующими перевозочными средствами, — что ему препятствовало организовать обозные колонны из носильщиков и вьючных животных?
С самого начала войны у Ляояна, как над могилой идеи наступательной войны, работали тысячи китайцев над укреплением позиций. Насколько лучше было бы использовать этих же кули и носильщиков для снабжения войск всем необходимым при действиях в горах! Тогда не было бы никаких поводов для отступательной войны и для укрепления позиций в тылу. А теперь, вдруг, после того, как война продолжалась уже полгода, когда сильные дожди сделали дороги непроходимыми, ген. Куропаткин требует от войск, чтобы они нанимали носильщиков, чтобы обозных лошадей и даже артиллерийских, превращать во вьючных. Не сделав ничего для решения этого вопроса, как военный министр, он теперь вдруг, с театра войны, телеграфирует в Петербург о скорейшей высылке вьючных сёдел и прибавляет ещё при этом: «с решением этого вопроса не следует медлить ни одного дня». Конечно, но почему же он об этом раньше не подумал?…
62Мы видим, таким образом, что побудительными причинами для наступательных планов адм. Алексеева были не соображения стратегического характера, а совершенно иные мотивы: ему хотелось, во-первых, поскорее выручить Порт-Артур и, во-вторых, поддержать «престиж» в глазах китайцев.
63Весьма меткую характеристику, изложенную в юмористическом тоне, даёт полковник генерального штаба Грулёв, бывший в то время командиром 11-го пехотного Псковского полка («В штабах и на полях Дальнего Востока»). Когда его полк высадился в Ляояне, а сам полковник Грулёв отправился в штаб, чтобы узнать что-нибудь о предстоящем назначении полка, то он услышал в штабе наместника следующее: «Наверное, Куропаткин вас с двумя батальонами пошлёт в Ташичао, а два оставит в Ляояне»… — «Для чего же такая операция может понадобиться Куропаткину?» — «А для того, чтобы выдержать свой принцип: разрывать на клочья всякие тактические единицы. Генерал Куропаткин доконал-таки этой стратегией японского начальника штаба…» — «То есть, как это понимать?» — «Да разве вы не слышали, что случилось с этим начальником штаба? Да как же! Собирая сведения о русских войсках на театре войны, начальник японского штаба впадал в бешенство, встречая одну войсковую часть в десяти различных местах и находя войсковых начальников в одних местах, а вверенные им войска в других, а затем в третьем месте находя винегрет из всевозможных частей и начальников! Бился, бился японец над этой путаницей, повесил пару разведчиков, а когда убедился, что она не распутается, то учинил харакири, распоров себе живот»…
64Общие потери 19 эскадронов в этот день составляли только 14 раненых и ни одного убитого.
65Ген. Куропаткин снова ушёл здесь целиком в разные мелочные распоряжения, входившие вполне в пределы власти ближайших начальников. Так, он самолично указывал расположение каждого отдельного отряда на им же указываемых позициях; сам же он назначал и начальников этих отрядов, нарушая постоянно тактическую организацию войск. От ген. Коссаговского Куропаткин снова отнял командование всей конницей и назначил его начальником Ньючванского отряда, тогда как на эту должность незадолго перед тем ген. Штакельберг назначил начальником ген. Краузе. Отряд этот был подчинён сначала командиру 1-го, потом командиру 4-го корпуса, затем опять командиру 1-го корпуса, хотя всё время — как это утверждает история русского генерального штаба — Куропаткин сам командовал этим отрядом. Самсонов к этому времени снова был назначен начальником всей конницы.