Инквизиция, как клялись ее предводители, отошла от дел. Случись что-нибудь, связанное с ней, хоть немного сомнительное, дворяне всполошились бы и начали новую войну. Скайхолду следовало оставаться спокойным и тихим. Но последний отчет кастеляна крепости оказался бессвязным рассказом о реставрации некой фрески, – реставрации, не входившей в его обязанности. Позже бесследно исчез караван с провизией – его благополучное прибытие должно было подтвердить, что все в порядке.
Скайхолд опять стал источником неприятностей. Разобраться с ним предстояло людям Сатерленда – и только им. Это казалось подозрительным. Конечно же, они будут помалкивать, в память о службе в Скайхолде. Но если там действительно засело нечто ужасное, маленькая рота станет легкой добычей. А зачем еще посылать ее на штурм цитадели, с успехом выстоявшей против армий?
Но Сатерленд помнил о цели. Он ни разу не пожалел о пребывании в этой крепости и не допускал мысли, что он не сможет справиться с задачей.
Все получится, если Рэт поспеет за ними и план сработает.
– Так что, все-таки демон? – спросила Шейд.
Чтобы удобнее было лезть, она туго затянула ремешки кожаной брони, надетой поверх кольчуги и шелковой туники.
Вот ограничился кивком. При иных обстоятельствах на одержимых подумали бы не сразу. Но Скайхолд отличался тем, что Завеса – барьер между миром смертных и миром духов – была здесь очень тонкой. Она отзывалась на все, точно вода, если бросить камень, и Скайхолд успел повидать вещи пострашнее ряби.
Продвигаясь вверх, Сатерленд все твердил последние четыре слова из отчета кастеляна. «Я наделал глупых ошибок», – повторял тот. Но каких?
Духи – диковинные создания. Они подвластны эмоциям, как и смертные. Но для духа эмоция – это его сущность, вынуждающая концентрироваться на чем-то одном: дух указывает путь, живет сражениями, жаждет пищи. Испытывать сострадание или быть им – в этом существенная разница между смертными и духами. В случае же с демонами эта разница еще очевиднее. Они больше, чем духи, обращены внутрь себя и одержимы своей целью. Демоны не гнушаются манипулировать смертными, дабы насытиться их эмоциями, а если не получают желаемого, становятся еще более алчными и опасными.
Когда имеешь дело с демонами, ошибки могут быть самыми разными. Люди Сатерленда, поразмыслив, решили готовиться ко всему. Судя по проблеску света над головой, скоро им предстояло узнать, чего стоила эта подготовка.
– Здесь все как на ладони, – заметила Шейд, стоя вместе с друзьями внутри барбакана.
Его воздвигли за периметром крепости, из того же толстого камня, что и главное здание: передовой рубеж обороны. От барбакана до ворот тянулся очень прочный, но умышленно открытый со всех сторон мост – так называемая шея. Паломникам он предлагал живописные виды, дворянам – возможность покрасоваться, но главное – позволял защитникам Скайхолда нацелить баллисты. Между воротами и барбаканом негде было укрыться, так что прогуляться по этой «шее» означало подставить собственную.
– Иногда я сидела вон там, – задумчиво указала Шейд на зубцы стены по обе стороны от ворот, – где есть единственная лазейка с бастиона. И оттуда видела всех.
Она вздрогнула, вдруг представив себя на мосту и кого-то – или что-то – на стене вместо нее.
Сатерленд надеялся обнаружить угрозу издалека, но тщетно. Подъемный мост опущен, ворота раскрыты настежь, точно из крепости посылают приглашение. Или вызов.
Командир роты пристроил свою поклажу на краю барбакана и обернул дорожным плащом. Потом проверил тросы подъемника: спустить его некому, зато все исправно работает. С глубокомысленным видом пощупал опорную колонну. Ослабил ножны и затянул наголенники. Глубоко вдохнул. И потянул спусковой рычаг.
Тишину вспугнул скрежет массивных противовесов, и в ту же секунду Сатерленд смело шагнул на открытый мост.
– Осторожно, дуралей! – рявкнула Шейд, схватив его за наплечник.
Ни звука из крепости, ни убийственных выстрелов баллист… Сатерленд обернулся, с улыбкой раскинув руки.
– Если там демон, он должен нас учуять. Кроме того, – пожал он плечами, оглядывая ворота, главное здание и ротонду во внутреннем дворе, – мы и сами можем догадаться, где его искать.
До внутреннего двора дошли без приключений. Угроза за зубчатыми стенами оказалась мнимой, на укреплениях не было ни души. Очаги на полу, призванные испепелить незваных гостей, пойманных между решетками ворот, остыли, как и огни в долине. Но больше всего поражал сам внутренний двор. Прежде в нем было не протолкнуться, посыльные шныряли под изогнутой каменной лестницей и взбегали по ней ко входу в главное здание; теперь же здесь царила угнетающая тишина. Члены отряда ощущали вес пустой крепости, который прежде распределялся между сотнями людей.