– Пойду, приведу, – бросил молодой рыцарь и метнулся вниз по коридору.
– Стой, надо выходить наружу! – закричала Грета, но широкая спина уже скрылась за поворотом.
Грета достала из сумки плащ, на него положили Поля. Отец Антонио заохал, осматривая рану: что за небывалое оружие? Адский огонь прожёг пластины бригантины и кольчугу насквозь, оставил чёрную дырку слева под рёбрами. Раненый настаивал, дескать, это был сам дьявол, и черти здесь повсюду.
Вода журчала совсем рядом, её шёпот складывался то в тиканье, то в нечто, похожее на шарканье. Грета помогала отцу Антонио ворочать Поля, чтобы наложить перевязь.
Через десять минут раздались мерные шаги: из-за поворота показался Бриан. Он не нашёл Густава.
Вот бедолага! Заблудился. Может, на обратной дороге его поискать?
Поля положили на плащ и понесли. Надо идти вперёд, письмо жгло грудь отца Антонио. Скоро рассвет. Если они выберутся засветло, то могут сразу наткнуться на татар, и тогда комтур не увидит дым с Данцигской башни.
С потолка уже не сочилась вода, ход стал шире. Коротышка то и дело склонялся к раненому, который что-то шептал. Бриан вложил меч в ножны и принял носилки у Греты.
– Рана тяжёлая, вряд ли оправится, – вздохнул Одо, сменив священника.
Тот перекрестился, отвернулся, пошуршал рясой. Что-то булькнуло. С плаща раздался хрип.
– Вы не доташите меня до Даньсига, – прошептал Поль, задыхаясь. – Отипустите в рай.
– Устав говорит нам заботиться… – начала Грета, но Одо зарычал:
– Проклятие, Генрих! Мы должны выполнить поручение комтура, а тут чёртовы призраки, и наверху куча клятых поляков. Отец, читайте отходную.
Плащ положили на землю, братья запели молитву. Неужели они вот так запросто добьют весельчака Поля де Сурте? Кто это сделает? Бриан? А если… если ей придётся? От правой кисти пошёл холод, словно рука уже заносила клинок.
Нет. Нет!
Умирающий подозвал Грету к себе, она стала на колени и услышала шёпот:
– Поселуй меня.
Грета прикоснулась губами к мокрому лбу, но Поль с неожиданной силой притянул к себе и впился в рот.
Она еле вырвалась, отшатнулась, спина клацнула о кирпичи. Отдышавшись, выдавила:
– Поль, ты чего? Содомский грех…
Бриан с подозрением рассматривал Поля, который пытался смеяться, зажав живот. Одо откровенно хохотал. Неужели это была шутка? Они вовсе не собирались никого добивать, просто разыгрывали? Вот идиоты.
– Да хватит тебе, Генрих! – выдавил сквозь смех Одо. – Мы-то знаем, что ты девушка.
Грете вдруг показалось, как будто она в кошмарном сне, где идёшь по улице, прохожие оглядываются, ты смотришь на себя и видишь, что забыла одеться. Она пробормотала:
– Но… Откуда? Четыре года без нормального мытья, переодевание у коня в стойле, чёртов гульфик натирает… Как вы могли догадаться? Вам комтур открыл?
Бриан отводил глаза и весь покраснел.
– Комтур скажет что-нибудь, жди, – ухмыльнулся Одо. – Это Поль ещё в прошлом году заметил, когда ты после тренировки стянула кольчугу и оказалась в мокрой рубашке. Не знаю уж, какие прыщики он там разглядел, я бы ни в жизнь не догадался, у Феда побольше будут. Но мы потом проверили в гданиско.
– Получается… – Грета попыталась сглотнуть, однако в горле совсем пересохло. – Весь замок обо мне знал?
– Почему это – весь? – оскорбился Одо. – Только братья. Ну и отец Антонио.
Грета взглянула в сторону священника: тот прятал улыбку и быстро-быстро перебирал чётки. Подняв плащ, снова двинулись в путь. Одо продолжал:
– Начальству мы не докладывали, полубратьям и солдатам не говорили. Да кто бы проболтался, того бы Бриан сразу в гданиско утопил. Не представляешь, он с тобой как наседка…
«Гданиско» называлась башня, к которой ходили из Высокого Замка по длинной галерее с целью… гм… излить лишнее. Под башней протекал ручей, туда с большой высоты и валились все отходы. Поговаривали, что пол в гданиско откидывается, если потянуть за специальную верёвочку; именно из-за этого неугодные мейстеру люди бесследно исчезают. Якобы.
Каждый раз, когда Грета посещала данное удобство, она боялась потянуть не за ту верёвочку.
Стало суше. Коридор раздался вверх и в стороны, открылся небольшой круглый зал. У стен валялись тонкие доски и обручи – видимо, когда-то здесь стояли сундуки. От сапог поднимались облачка пыли. Нести плащ было неудобно, край так и норовил выскользнуть из ладони Греты. Шедший первым с факелом Бриан резко вскинул руку – все остановились.
И тогда стало слышно шаги сзади. Металлические, ритмичные, как будто идёт больше одного человека, но в ногу.
Поля устроили подальше, возле остатков сундуков, воткнули в щель факел. Отец Антонио присел рядом, сложил ладони перед носом. Все остальные достали из заплечных мешков шлемы, взвели арбалеты и прижались к стенам у прохода. Грета глянула во тьму: там плыли два огромных синих глаза, свет от них блестел на влажных стенах.
Двое.
Арбалет новенький, с железной дугой, с немецким воротом, по ручке вьются цветы. Он не подведёт.
Шаги ближе. Бриан покачивает головой – рано. Ближе… Кивает – залп!
Грета нажала рычаг, метя по светящимся кругам.
Её болт попал прямо в фонарь, тот погас. Остальные стрелы чиркнули по нагрудным пластинам, только поцарапав. Призраки остановились и нараспев сказали:
– Производится усовершенствование.
Второй залп пришёлся по фонарям. В этот раз болты отскакивали и бессильно валились. Неужели их светильники стали прочнее?
Бриан вжался в стену, скользнул к врагам, рубанул сбоку по шее – но клинок отскочил от латного ожерелья. Первый призрак ведь не носил такого? И из чего сделаны нагрудники, раз даже гесселен – отличный немецкий арбалет – не пробивает?
Золотые воины ударили кулаками в шлем и грудь так, что тяжёлый Бриан полетел на середину зала, словно чучело для тренировок. Враги устремились за ним.
Грета лихорадочно крутила ручку механизма. Отбежав, она прицелилась в пустую глазницу, чёрный круг с щелью возле переносицы.
Болт вошёл точно, на половину длины.
Однако призрак не упал, он рывками согнул руку и выдернул стрелу, затем прошёл к раненому Полю и взвалил его себе на плечо. Второй в это время поливал всё кругом адским огнём, грохот стоял, как от пушек.
Грета бухнулась на пол, осколки кирпичей чиркали по её шлему.
Одо завопил, выронил взведённый арбалет. Грета перекатилась ближе, схватила оружие и пустила стрелу второму призраку в прорезь рта.
Тот выстрелил в неё, но девушка сжалась в клубок. Луч пробил кольчугу, ожёг правое бедро.
Внезапно канонада прекратилась. Из потолка с шуршанием тёк песок, размеренная поступь затихала в отдалении.
Грета подняла голову, закашлялась от пыли:
– Ушли? Почему они нас не добили? Эй, есть кто живой?
Рыжая груда рядом зашевелилась, обломки разъехались и вылез Одо, весь серый.
С трудом поднявшись, Грета кинулась к Бриану. Тяжёлых ран она не нашла, однако привести в чувство удалось не сразу, пришлось стянуть шлем, зажать нос, полить из фляжки водой. Рыцарь сел и схватился за голову.
Отца Антонио в зале не оказалось. Грета услышала торопливый шёпот дальше по коридору, пошла туда с огнём и обнаружила потерявшегося – он лежал, прикрывая голову молитвенником.