Бесполезно примешивать какие бы то ни было пререкание к этим неоспоримым фактам: достаточно их констатировать. Однако немцы пытаются связать эту старую историю с политическими вопросами, которые являются злобой дня. Одни из их ученых почитают за счастье возможность отнести к средним векам начало того государства, которое с самого своего основания отличалось от остальной Германии и было предвестником ее великих судеб. Другие подчеркивают исключительный характер учреждений марки с целью показать, что между духом Германии и духом Бранденбурга, этими продуктами двух различных историй, никогда не может быть соглашения. Они предсказывают, что завязавшаяся между ними борьба кончится не победой одного из этих начал, но их взаимным искажением. Они хорошо понимают, какие услуги могло оказывать Германии одно чисто военное государство, как Пруссия, которая охраняла границы страны на востоке и на западе и продолжала быть настоящей маркой о двух головах, глядевших — одна на Францию, другая на Россию; но они беспокоятся и за Германию, и за Европу, видя, как вся Германия грозит превратиться в военное государство и увлекается на прусский путь бесконечных приращений. Ибо Пруссии, как это нам показывает знакомство с семенами, из которых она выросла, самой судьбой предназначено безгранично стремиться к расширению. Сознание этого очень живо в теперешнем ее монархе. Недаром он в день своего коронование говорил: «Судьба не дала Пруссии права спокойно наслаждаться раз сделанными приобретениями; условиями ее могущества она поставила непрерывное напряжение всех умственных сил, глубину и искренность веры, совмещение свободы с привычками повиновения и постоянную заботу о развитии оборонительных средств; если Пруссия об этом забудет, ей не сохранить настоящего своего положение в Европе». Выделите из всей этой речи ее основную мысль, отбросьте мистическую форму, к которой имеют слабость набожные короли из семьи Гогенцоллернов, и в особенности вдумайтесь, что надо понимать под «усилением средств обороны» в стране, которая лучшим способом обороны всегда считала нападение, и вы получите в результате именно то, что в коротких словах выразил Мирабо еще в прошлом столетии: «Война — национальный промысел Пруссии».
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ГОГЕНЦОЛЛЕРНОВ В ПРУССИИ. ЗАВОЕВАНИЕ ПРУССИИ ТЕВТОНСКИМИ РЫЦАРЯМИ
Иаков из Витриака рассказывает, что «один честный и набожный немец по внушению Божию построил в Иерусалиме, где он жил с своей женой, больницу для своих земляков». Это было в 1128 г. Если бы этому честному и набожному немцу, подобно патриарху Иакову или многим другим историческим и легендарным лицам, довелось увидеть пророческий сон, то перед его глазами развернулось бы удивительное зрелище. Больничные служители, не довольствуясь уходом за больными, берутся за оружие и превращаются в военный Тевтонский орден; новый орден быстро догоняет в росте своих старших товарищей, Храмовников и Иоаннитов и снискивает себе такое расположение у папы, императора и различных королей, что ему дается привилегия за привилегией и поместье за поместьем. Скоро замок его гроссмейстера является одним из великолепнейших дворцов Палестины. Но вот картина внезапно меняется. Его тевтоны, в своих белых плащах с нашитыми на них черными крестами, сражаются уже не на берегах Иордана, а на берегах Вислы, и не с сарацином, одетым в белую шерсть, а с пруссаком, покрытым звериною шкурою; они истребляют в этой борьбе целый народ, чтобы создать на его месте новый; они строят города, издают законы и правят несравненно лучше всякого государя в мире; долгое время они процветают, пока, наконец, ослабев и изнежившись от богатства и счастья, они не становятся жертвой одновременного нападение своих подданных и своих врагов. Тут основатель Иерусалимского госпиталя увидел бы печальное зрелище: эти когда-то столь могущественные рыцари делаются вассалами Польши. Они не раз пытаются снова подняться; но все это тщетно, и ничто не может спасти их, когда реформация нападает на старую веру средних веков и поднимает гонение на культ Девы, вооруженными служителями которой они были. Сам их гроссмейстер делается последователем Лютера и превращает в наследственное герцогство ту землю, которую они завоевали у пруссаков во славу Христа и Его Матери. Но, по удивительной игре судьбы, эта узурпация открывает собой новую эпоху счастья, перед которым бледнеет все прошедшее. Этот гроссмейстер родом Гогенцоллерн, и наследниками его являются бранденбургские кузены, которым суждено превратить герцогскую прусскую корону в королевскую и соединить ее затем с императорскою.