После покорение Кульмской области завоевание пошло по Висле, вдоль которой возникли крепости, командующая над всем ее течением: Торн, Кульм, Мариенвердер и Эльбинг. Вместе с тем рыцари получили возможность сноситься морем с Германией; это было для них важно, так как на суше они были отрезаны от нее славянским княжеством Померанией, представлявшим собой для них ненадежного соседа. Поморяне смотрели на утверждение немецких завоевателей в славянской земле с беспокойством, имевшим свои основания. Война, объявленная ордену князем Святополком в 1241 г., была сигналом первого возмущение пруссов; оно длилось одиннадцать лет и было ужасно. Рыцари победили, и шум этой победоносной борьбы привлек новых крестоносцев, среди которых появился в 1254 г. чешский король Оттокар. Тогда в первый раз христиане проникли в священный лес Ромове; тогда же был построен Кенигсберг; городской герб, где изображен рыцарь в шлеме с короной, так же как и самое имя города, до сих пор хранят память о чешском короле. Оттокар рассказывал потом про себя, что крестил целый народ и перенес границы своего государства до Балтики; но это была только похвальба, за которой вообще не стояло дело у шумливых, но ленивых средневековых славян. Зато рыцари, «пользуясь как нельзя лучше приходившей к ним подмогой, вели дело завоевание самым настойчивым и серьезным образом. Едва было усмирено первое восстание, как они послали колонистов за Куришгаф и основали там Мемель. В 1237 г. они принимают в себя орден Меченосцев, завоевавший Ливонию, и начинают мечтать о господстве над всем восточным побережьем Балтийского моря, вдоль которого их владение тянутся уже почти на 100 миль.[12] Но прусская земля вовсе не была еще замирена, и через семь лет после похода Оттокара там все опять было готово к новому восстанию. В лесах держались тайные совещание, великий жрец снова заявил о своем существовании, и дубы заговорили. Дети знатных пруссов, отданные орденом в монастыри на воспитание, бегут тайком на родину. Рыцари чувствуют приближение грозы и думают предотвратить ее жестокостями: один из сановников ордена приглашает к себе на обед большое общество знатных пруссов, казавшихся ему подозрительными, напаивает их допьяна, потом уходит, запирает за собой дверь и, как говорит Дюсеург, обращает в пепел и замок, и пруссов. Но все это ни к чему, и мятеж вспыхивает еще ужаснее, чем в первый раз: магистр Ливонии разбит литовцами, Курляндия освобождается, померанские князья, забыв о своем крещении, помогают пруссам против немцев; замки ордена падают один за другим, и в продолжение 10 лет несчастия следуют за несчастиями. Наконец, утомившись и испытав огромные потери, мятежники начинают слабеть; но рыцарям пришлось употребить еще 10 лет на возвращение утраченной территории. Избиение пруссов идет при этом не прекращаясь, и борьба оканчивается только тогда, когда ятвяги, маленький народец, живший в самой глубине лесов за главными озерами этой местности, признают себя побежденными и, не желая подчиняться игу рыцарей, переходят с своим вождем, грозным Стардо, в Литву. Над этим уголком земли, где славяне оказали последнее, отчаянное сопротивление врагу, с тех пор тяготеет какое-то проклятие, и там, где некогда теснились деревушки ятвягов, теперь расстилается Иоганнисбургская пустыня.