Эти успехи сделали союзников столь уверенными в победе, что они поспешно послали епископа Генриха Озельвикского в Рим, с просьбой к папе Григорию о назначений Генриха епископом покоренных земель. Возможно, предполагалось предложить русским князьям на севере военную помощь Запада против монголов. Взамен православные люди должны были принять унию церквей при ведущей роли католиков. Конечно, и в Пскове, и в других городах были люди, выражавшие желание согласиться на эти условия, как это сделали русские князья в Галиции (как раз в это время монгольские орды разоряли их земли). Также ясно, что именно военная поддержка со стороны Пскова столь усиливала натиск Запада на Новгород, так как крестоносцы не могли бы набрать достаточное количество воинов, чтобы сломить сопротивление новгородцев. Папа, со своей стороны, выразил полное одобрение происходящего, приказав архиепископу Лунда и подчиненным ему епископам воззвать к своим людям и «подобно Моисею, повесить меч на пояс» – вооружиться словом Божьим, чтобы защитить христиан в Эстонии.
Остается неизвестным местонахождение Вильяма Моденского в период с февраля 1241 года до февраля 1242 года. В 1239-1240 гг. он побывал в Пруссии, Любеке и Дании, пытаясь разрешить любой спор, который мог помешать крестовому походу. Зная что-то о его перемещениях в упомянутое время, можно было бы ответить на вопрос, организовывал ли он в это время в Эстонии нападение на Новгород или, будучи в Германии, Богемии и Польше, пытался создать оборонительную стратегию против наступающих монголов.
Невозможно также точно выяснить подробности о деятельности ливонского магистра Дитриха фон Грюнингена. Он был одним из рыцарей, которые вступили в орден вместе с Конрадом Тюрингским в 1234 году, и был избран магистром Ливонии в 1237 году, когда, очевидно, было решено, что ему необходимо набраться больше опыта, который он явно получил в последующие годы. Он был преемником Германа Бальке в 1238 году, но отсутствовал в критические месяцы 1241 года, когда планировалось нападение на Новгород. Вернулся он в 1242 году, очевидно уже летом, с открытием навигации, и оставался в Ливонии до 1245-1246 гг., когда начал временно исполнять функции магистра Германии, а затем стал магистром Пруссии. В отсутствие Дитриха дела вел Андреас фон Фельбен. Из его последующей блестящей карьеры мы можем заключить, что в 1241-1242 годах он также отлично справлялся со своими обязанностями и его имя не связывалось с провалом похода на Русь.
Конечно, рыцари ордена в Пруссии были весьма озабочены монгольской угрозой. Хотя постоянно подчеркивается, что легенда о прусском магистре Поппо, якобы нашедшем свою смерть под градом татарских стрел на поле у Лигница, не соответствует действительности, популяризаторы истории продолжают воскрешать ее. Источником этого мифа, возможно, послужила обязанность ордена защищать христиан от всех вооруженных врагов. Возможно, Поппо действительно участвовал в этой битве и был ранен. Прямые доказательства этого отсутствуют. Он действительно скончался в Лигнице, когда навещал в монастыре свою супругу, и был похоронен там, но много лет спустя.
В любом случае для Андреаса это было неподходящим моментом, чтобы рисковать своими рыцарями, которые могли потребоваться во многих других местах. Он понимал, что рыцари, которые рвались напасть на Новгород, были мятежниками, собиравшимися разорвать договор, заключенный с датским королем в Стенсби, и ввергнуть орден в войну с Данией. Возможно, временный характер его власти ограничивал его уверенность в действиях. Как бы там ни было, здравомыслящий Андреас, скорее всего, не был причастен к походу на Новгород в 1241 году.
К тому же фон Фельбен тогда был более озабочен другими проблемами, чтобы поддержать это нападение. Ему нужно было утихомирить волнения в Эзеле, что он и проделал, проведя свою армию по льду и устрашив мятежников. Сохранился мирный договор, который дает нам ценные свидетельства политики крестоносцев по отношению к своим подданным. Во-первых, любой уличенный в исполнении языческих обрядов, наказывался штрафом и бичеванием. Во-вторых, крестьяне должны были доставлять дань на кораблях в Ригу или епископу. В-третьих, тот, кто был виновен в детоубийстве, подвергался штрафу, а если это оказывалась мать ребенка, то ее девять воскресений подряд приводили на кладбище, где с нее срывали одежду и подвергали бичеванию. В-четвертых, ежегодно ко времени, когда уплачены налоги, протекторы выносили судебные решения, в которых они следовали рекомендациям местных старейшин. Наконец, виновные в убийстве чужеземца или родича обязывались платить вергельд – виру размером в десять марок. Это был огромный штраф, который мог быть уплачен только с помощью всего клана. Иными словами, договор затрагивал разнообразные аспекты: религиозные, финансовые и социальные, то есть те, которые, по-видимому, не были учтены уже существующими соглашениями. Также этот договор демонстрирует, что эстонцы Эзеля не были беспомощными и бесправными крепостными. Магистр не подписывал бы официальные соглашения, требующие присутствия священников, монахов, вассалов, маршала, множества рыцарей, если бы старейшины не были влиятельны и не располагали значительным имуществом.
Тем временем новгородцы просили князя Александра вернуться в Новгород. Покорные горожане теперь убедились, что они не могут сражаться с немецко-псковскими силами в одиночку, и, вероятно, уступили князю во всех спорных вопросах. В конце 1241 года Александр принудил к сдаче немецко-датский гарнизон к востоку от Нарвы. Примечательно, что он отпустил (разумеется, за выкуп) западных воинов, но эстонцев велел повесить как мятежников и предателей. Таким образом, он продемонстрировал, что его занимает совершенно определенная задача – сохранять контроль над жизненно важными территориями. У него не было намерения опрокинуть крестоносцев в море; его заботы были на юге, где сохраняли свою власть монголы, а не на западе. Он только хотел обезопасить себя от нападения с тыла, когда он вступит в бой с татарами. Действия Александра против псковского гарнизона 5 марта 1242 года так описываются немецким летописцем:
«Он двинулся к Пскову со многими силами. Прибыв туда, он освободил псковичей, чему те возрадовались. Когда же он увидел немцев, он не колебался долго, но изгнал прочь двух братьев и преследовал их слуг. Немцам пришлось бежать… если бы Псков был защищен, христианство бы торжествовало до конца времен. Было неразумно завоевать отличную землю и не удерживать ее, как должно… Затем король Новгорода вернулся домой»[32].
Соответствующая запись в Новгородской летописи очень коротка:
«Князь Александр занял все дороги [на Псков], захватил немцев и чудь, заковал тех и других в железо и отправил их в Новгород, чтобы там их посадили в тюрьму».
Затем Александр повел небольшое войско на епископство Дорпата, но повернул обратно после того, как люди епископа Германа отбросили его разведчиков. Возможно, какое-то число тевтонских рыцарей присоединилось к преследованию отступающих войск Александра, что сделало в целом вклад ордена в эти события более заметным. Затем православное войско и католическая армия сошлись на Чудском озере – в знаменитом Ледовом побоище. Обе армии были невелики. У католиков было, предположительно, около двух тысяч человек, у русских – примерно шесть тысяч, но это превосходящее число воинов, в сущности, уравновешивалось более совершенным оружием крестоносцев.
В угоду политическим позициям XX века эта битва получила незаслуженную славу. Это событие наделили значением гораздо большим, чем оно того заслуживает, благодаря выпущенному в 1938 году фильму Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», который сопровождала волнующая музыка Сергея Прокофьева. На самом деле, хотя фильм достаточно точно изображает некоторые аспекты битвы, особенно костюмы и тактику, передавая нам потрясающее ощущение драматичности средневековой битвы, прочие моменты битвы, показанные в фильме,– чистая пропаганда. Конечно же, не стоит и говорить о том, что предки эстонцев и латышей не были согбенными карликами, как утверждают авторы фильма, не были они также и бесправными крепостными рабами. Магистр Андреас был в Риге и потому не мог быть взят в плен Александром Невским, чтобы впоследствии его обменяли на мыло. Войско русских в основном состояло из профессионалов. Фильм же рисует некий аналог ленинских коммунистов, крестьян и рабочих, противостоящих некоему эквиваленту фашистских штурмовых колонн. Германские крестоносцы отнюдь не были предвестниками нацистов, этакими белокурыми гигантами, которые сжигали детей живьем. Короче говоря, многие сцены из этого фильма рассказывают нам больше о Советском Союзе незадолго до вторжения Гитлера, чем о средневековой истории. С другой стороны, вполне возможно, что у крестоносцев действительно был небольшой орган. Генрих Ливонский упоминает случай, произошедший в другой, более ранней битве, когда звуки этого музыкального инструмента заставили две сражающиеся армии на мгновение изумленно остановиться, а записи конца века упоминают орган среди религиозных предметов, уничтоженных литовскими язычниками. И самое главное, Чудское озеро достаточно удалено от моря, чтобы в последние дни зимних холодов на озере сохранилось достаточно льда вдоль побережья, чтобы выдержать тяжесть вооруженного всадника.
32
Ливонская рифмованная летопись. Пер. Дж. Смита и В. Урбана. Новое, расширенное издание. Чикаго: Литовский научно-исследовательский центр, 2001. (Это наивное, живое и информативное повествование.)