Дасильо, как и всегда, от этого только выиграл. Ведь он не только получил дружественно настроенного соседа, но и еще создал буфер между кочевниками и своими поселениями, тем самым обезопасив своих подданных. Все же предприимчивость этого интригана вызывает восхищение.
Этот... м..., конечно же, заверил меня, что будет всячески помогать.
Материальную помощь также вдруг «пожелали» предоставить все шесть родов, выделив десятую часть от годового дохода. Даже не хочу думать, что он им наговорил. Теперь я жду, когда смогу отправиться на новое место.
С исчезновением Тиры и нахождением ее на территории вампиров оказалось все просто. После моего похищения подруга устроила такой вынос мозга всем, что обычно спокойный и уравновешенный Тэр не выдержал. Нет, он не полез к ней драться, не дай Вышний, он просто, воспользовавшись минутной передышкой между воплями, вырубил ее, нажав на какую-то точку на шее, связал, заткнул рот кляпом и вздохнул спокойно, наслаждаясь тишиной. Вот таким блаженствующим и стоящим рядом с оборотницей в отключке, его и застал вампир. Там же эти двое и решили, что лучше пока Тире побыть у вампиров под присмотром, чтобы деятельную подругу тоже не умыкнули. Да и подруге надо было дать время остыть после того, как она придет в себя, иначе Тэр мог и не выжить.
Я наконец-то построю свой новый дом. И неважно, сколько будет у меня возникать еще проблем в дальнейшем - главное, что мечты все-таки сбываются.
******
Через три дня после заседания Собрание глав родов в последний раз собиралось в прежнем составе.
На площади возле Храма, за ограждениями и усиленной охраной, стояли хаврийцы. Их было много. Они стояли плотной массой. Там не звучали ни смех, ни выкрики в сторону осужденных, находящихся в центре площади. Они собрались не для того, чтобы получить развлечение в виде казни, да и казни, в обычном ее понимании, не будет. Преступления, совершенные виновными, выходили за рамки обычной юрисдикции. Здесь уже действовали совсем другие законы.
Собравшиеся ждали приговора своего Создателя. Как бы мне ни хотелось рвать их на куски за поломанную судьбу, за невозможность видеть первые шаги своего сына, за невозможность слышать его первые слова, за его порушенное детство, а также за ушедшие жизни тех детей, которых я не успела спасти... это будет не мой приговор. Я, стоя рядом со всем Собранием, могла лишь просить Вышнего о справедливом наказании.
Не более.
Служка Храма бесшумно вышел к ступеням, возвестив, что жертва, принесенная Вышнему, была принята благосклонно.
Вдруг все замерло. Мне, как в нереальном сне, виделось, что все застыли, не закончив начатое действие. И холод по спине от чуждого присутствия высшего существа.
«Достойна».
Прошелестело над головой. Не вопрос ко мне - приговор... для меня. Мои молитвы услышаны. И теперь вынести приговор предстояло мне.
«Чего достойны они?»
Говорить не могла, слова буквально застревали в горле и тогда, с прорвавшейся из души горечью и отчаянием выплескивая все, что было внутри, прошептала мысленно: «Равноценного наказания». Открывая саму себя. Как в виовизоре прокручивая каждую картинку моей жизни.
«Твое право.»
Вердикт и им, и мне.
Постепенно я осознаю, что это первый мой приговор кому-то и что будет их еще много. Глава рода - первая инстанция. Он вершит суд над клановниками, и ошибки даже в таком суде недопустимы. Ощущаю, как неподъёмный груз ответственности опускается на мои плечи тяжелым плащом, немного придавливая к земле.
Казалось, что прошла уже целая вечность. Или всего лишь минута?
И вдруг все приходит в движение, как будто включили виовизор.
Миг, вокруг становится слишком жарко.
Еще миг, и столб ревущего огня разрывает небо пополам и несется к земле.
Никто не может даже пошевелиться, хотя практически все испытывают страх и дикое желание бежать отсюда подальше. За нас решили сами, в назидание, - мы наблюдатели казни. Свидетели высшей справедливости.
Огонь с ревом и стоном, достигнув земли, накрывает своей раззявленной пастью осужденных и, собрав свою дань, возвращается обратно в небо, напоследок мигнув между редкими облаками расцветшим огненным цветком. Знаком права мести. Моего права.
Площадь все так же хранит молчание. На земле нет и следа от прошедшего по ней огня, и только ветер разносит пепел сгоревших тел, превращая их в ничто, в воспоминания прошлого.
Потерявшие тела в посмертии не могут возродиться в будущем. Их души обречены на исчезновение из Книги Жизни.
Постепенно, все так же в молчании, все расходились. Сегодня день траура. День поминовения погибших и день напоминания о нарушении договора. Вышний милостив, если не покарал весь народ за проступок кучки сумасшедших, но достаточно грозен для демонстрации возможного наказания.