Мою картину, которую я рисовала в данный момент на этом новеньком унмусе, нельзя назвать магической иллюзией, нет, она просто как будто вживалась в поверхность механизма, задавала ему свой характер. Картина будет очень притягательна для хозяина, потому что он в ней будет видеть суть самого себя, это будет не просто механизм, это будет лучший друг, дом и крепость в одном лице, и он, хозяин, садясь в него, будет чувствовать все это. Я так увлеклась, что не замечала времени и поняла, что уже далеко за полночь, только, когда зазвонил мой коммуникатор. Звонившего папу я уверила, что со мной все хорошо, пообещав бежать домой сразу же, как только закончу.
Провозилась я до глубокой ночи, но своей работой осталась довольна и, решив выпить чаю, как-то совершенно незаметно уснула за столом. Снился мне почему-то все тот же хаврийский воин, который грозил мне пальцем и говорил, что, мол, совсем ты, Тата, совесть потеряла, и пороть тебя некому, что ж ты меня всего такого-растакого изобразила на передвижном транспорте не пойми кого... В общем, когда я проснулась от постороннего шума, то была очень рада такому обстоятельству.
Проснувшись, сто раз прокляла свою не в меру увлекающуюся натуру: это ж надо было сделать все за одну ночь, вместо того, чтобы чинно и степенно распределить работу поэтапно на два дня и, не напрягаясь, все сделать. Ведь заказ заберут не раньше, чем через три дня. Пару раз потянувшись и решив, что Ди что-нибудь придумает, я начала подниматься из кресла и вдруг опять услышала шум. Вспомнив, что я, хрупкая девушка, все-таки здесь одна, и мне себя любимую беречь надо, тихо пробралась к шкафу с инструментами и, выбрав монтировку потяжелее для солидности аргумента в моих руках, начала пробираться ко входу.
Хорошо еще, что дверь и ворота в ангар были закрыты и имели внушительный вид, так что здесь вполне можно было бы пережить осаду маленькой армии с гранатометами. К сожалению, танкового залпа они не выдержат. Что-то меня не туда занесло...
Так вот, пришла, постояла, почесала затылок. Как оказалось, я жестоко ошиблась: ни в воротах, ни в дверях не наблюдалось смотрового окошка или на крайний случай 'глазка'. Решила пока не выдавать своего присутствия, послушать и понять, кому не спится в столь ранний час.
- Ты осознаешь, что ты натворил? - Вопль раздался неожиданно и так громко, что я подпрыгнула и чуть не уронила монтировку себе на ногу. Поудобнее перехватив «оружие», прислушалась к разговаривающим, вернее, к вопящим, а еще вернее, к одному вопящему индивиду.
- Ты отправил унмус непонятно кому, и неизвестно еще, что с ним сделают! Слава Вышнему, что в этой отсталой мастерской наверняка еще и не приступили к покраске, так что я смогу спокойно забрать унмус и перегнать в ангар 'Ситина', там-то из него сделают настоящее чудо
- Дервис, угомонись! Люди старались, меня выручили. Куда мне было соваться с твоим срочным заказом, если везде все было забито? Поверь, здесь отличные специалисты...
- Чушь, в таком месте ничего приличного быть не может! Ты посмотри, в такое время у них даже нет никого на месте!
Честно, мне стало до того обидно и за свой труд, и за Ди, который столько сил потратил, чтобы получить этот заказ, что просто мочи не было сдержаться. Я уже поняла, что явились хозяева срочного заказа, который я делала. Злорадно подумав, что работа выполнена и им все-таки придется рассчитаться с Ди, я решила все-таки открыть дверь и высказать дорогим заказчикам кое-что об их самомнении.
Поудобнее взяв одной рукой монтировку, а второй схватившись за ручку, потянула ворота на себя. Те, что удивительно, бесшумно и с легкостью распахнулись, так что все остальное я имела возможность слышать и видеть воочию. Собеседники, не заметив меня, продолжали спорить. Это были два молодых тхае, очень богато одетые. Нет, одежда была довольно строга и правильно подобрана, но... стоимость этой самой одежды говорила сама за себя. Я очень хорошо знала фирменные знаки модельеров такой одежды: была у меня в группе подружка из знатного рода, которая просто считала ниже своего достоинства надеть вещь от других, менее знаменитых и дорогих кутюрье. И вообще, не люблю я тхае, уж больно они заносчивы.
В общем, стоит, наверное, рассказать вам мою историю и немного историю этого мира, чтобы было понятнее, отчего у меня такая нелюбовь к этому народу.