На протяжении всей беременности Алисы я был как на иголках. Никогда не знаешь, что может произойти буквально через секунду. И я всегда был готов к худшему. Состояние моей жены, на удивление, было боле менее хорошим. Никто бы и не подумал, что у неё опухоль мозга. С виду Алиса выглядела как обычная беременная девушка. Счастливая улыбка, нежность в глазах и приятные хлопоты. Я старался изо всех сил не думать о плохом. Когда я впервые почувствовал, как ребёнок шевелится в животе, то испытал такие противоречие чувства. Что-то новое, неизвестное и странное перемешалось с откуда-то взявшейся нежностью, крепко переплетаясь со страхом и сомнениями. Алисия же в тот момент улыбнулась и положила ладонь на мою щеку, прошептав, что я не должен бояться любить нашего малыша и что он чувствует своего папу. Я лишь вздохнул и закрыл глаза, прижимая руку к уже большому животу своей жены. Смогу ли я любить этого ребёнка так же сильно, как и она? Ответом стало приятное тепло, разлившееся внутри, когда я в очередной раз ощутил легкий толчок малыша. Улыбка против воли образовалась на моём лице, и я тут же представил, как держу на руках этого шустрого и неугомонного ребёнка.
На последнем месяце беременности я вообще не хотел ни на секунду оставлять Алису одну, да и вообще старался не выпускать из дома. Её же начинала раздражать такая гиперопека. Поэтому, когда я наотрез отказался отвезти её в галерею чтобы проверить, как идёт подготовка к выставке, она упёрла руки в бока и грозилась устроить истерику, если я хотя бы сам не съезжу и не проверю. Мне пришлось сдаться и уехать, оставляя жену одну дома. Нервничая и постоянно поглядывая на время, я старался как можно быстрее всё сделать и вернуться домой. Какое-то нехорошее предчувствие преследовало меня. Что уж тут удивляться, на протяжении всех последних месяцев я просыпался и засыпал с этим чувством.
Всё-таки немного задерживаясь, я мчался домой, постоянно подгоняя бедного водителя. Переступая порог дома, меня насторожила необычная тишина. Алиса, как правило, всегда была чем-то занята, слушала музыку или смотрела фильмы. Но в этот раз в доме стояла идеальная тишина, как будто и вовсе никого не было. Нехорошее предчувствие билось так же быстро, как и сердце в груди пока я поднимался наверх и заходил в комнату.
Дыхание остановилось, внутри всё сжалось и разорвалось на тысячи мелких осколков, больно впивавшихся в моё сердце. Глаза отказывались видеть лежащую на полу без сознания Алису, перепачканную кровью. Колени подкосились, и я рухнул рядом, не понимая, что делать. Паника заполнила разум, вытеснив все здравые мысли. Быть может, я бы так и сидел, ничего не соображая, если бы не звонок, раздавшийся громким эхом в оглушающей тишине. А дальше как в тумане, похожем на дежавю. Машина скорой помощи, врачи, неподвижная рука Алисы, крепко зажатая мной и бессвязные молитвы. Я снова проходил через боль и ужас. Глупые надежды трещали по швам, раскалываясь и обнажая всю правду реалий. Тысячи острых ножей впивались в мою кожу, оставляя глубокие кровавые раны. Губы продолжали что-то шептать, а слёзы текли по щекам, скатываясь куда-то вниз. Со стороны я выглядел как безумец. Но я и был им. Безумие полностью охватило меня. Хотелось биться о стену и орать о помощи. Безнадёжность. Пустота и мрачная темнота. Вот что я видел. Никаких счастливых или благополучных прогнозов. Ничего. Просто закрыть глаза и умереть вместе со своей женой. Неужели это так много?
Чья-то крепкая рука тормошила меня за плечо, и я не сразу сообразил, где я и что происходит. Проморгавшись, сфокусировав взгляд, я увидел Тома, который смотрел на меня с такой жалостью и сожалением, что внутри всё скрутило, и я почувствовал тошноту. Он помог мне встать и подвёл к врачу.
— О, мистер Каулитц — устало проговорил врач. — Мы сделали всё что могли — я сглотнул ком, чувствуя, что меня вот-вот стошнит. — У вас родилась чудесная дочь — врач измученно улыбнулся.
— Что с моей женой? — голос непривычно был хриплым и грубым.
— Как я говорил, мы сделали всё что могли. Ваша жена сейчас в коме и пока мы не знаем, когда она очнётся. Мы сделали операцию, удалили опухоль. Но как поведет себя организм вашей жены, никто не знает. Мне жаль.
Очередной удар. Мне воткнули нож прямо в сердце и прокрутили его несколько раз. Вот что я чувствовал. Мне стало плохо и, оседая на пол, я схватился руками за голову. Почему это снова происходит со мной? Что делать? Так много вопросов, а где взять ответы? Где?
Я закрыл глаза и тихо заплакал, осознавая, что фактически остался один с ребёнком.
***
— Привет — проходя в палату и садясь на кресло рядом с больничной кроватью, я взял в свою руку ладонь жены. — Хорошо, что ты меня сейчас не видишь — горько усмехнулся, видя своё помятое отражение. — Алиса, ты ведь обещала, что не бросишь меня, что всё будет хорошо… Ты нужна мне…нужна нашей дочери… У неё ведь даже имени нет — ком в горле мешал говорить. — Я остался с ней один, а у неё даже имени нет…
***
— Привет. Ты не волнуйся, наша дочь в надежных руках. Она у твоей сестры, они с мужем заботятся о нашей малышке — присаживаясь в кресло, неизменно взял за руку бездвижную Алису. — Прошло три месяца, так что мне пришлось дать дочери имя…. Прости, что не дождался тебя — грустная полуулыбка. — Тебе должно понравиться имя. Я назвал нашу дочь Элис. Созвучно с твоим именем. Правда, здорово?
***
— Это снова я — отодвигая кресло, сел рядом. — А у нас сегодня небольшая годовщина. Ровно полгода назад родилась наша Элис. Ты же не против, если я отмечу это? — достал бутылку вина и сделал несколько глотков. — Ты не бойся, наша дочь сейчас с моей мамой и Томом. Миа говорит, что мне пора самому учиться заботиться о дочери. Я делаю это….просто….мне тяжело…. Ты бы видела её — уголки губ дёрнулись. — Твои огненные карие глаза, светлые волосы и мой носик. Конечно, ещё трудно понять, на кого она больше похожа, но наша дочь взяла от нас только самое лучшее. И ей очень сильно не хватает её мамы….тебя….нам всем тебя не хватает. Прошу, приди в себя. Ты нужна мне. Я люблю тебя — крупные капельки слёз стекали вниз по щекам, оставляя солёные следы.
***
— Привет, и снова я. Знаешь, прошло уже полтора года и многие твердят мне, что нет смысла ждать. Я боролся с ними, со своими сомнениями и до последнего надеялся и верил в лучшее. Но… Может, они правы? Может, пора отпустить тебя? Я так устал… Устал бороться и натыкаться на стену…. Что если я и правда должен понять и смириться с неизбежным? Полтора года…. Есть ли шанс? Ты знаешь, наша дочь растёт настоящей принцессой. Она ни в чём не нуждается. Я полностью взял заботу о ней на себя. Том, кстати, стал настоящим сумасшедшим дядюшкой. Он одаривает свою племянницу всем, чего бы она ни захотела. Наша дочь в надёжных руках. Не переживай. Я позабочусь о ней — резко замолчал, отсчитывая минуты до рокового решения. Назад пути не будет. — Я люблю тебя, и всегда будут любить — оставить последний поцелуй на неподвижных губах.
Если бы это была сказка, то Алиса бы проснулась от поцелуя настоящей любви. Но, увы, жизнь это далеко не сказка. Здесь нет места чуду. Я прекрасно в этом убедился. Все полтора года как безумец ждал и верил, что моя жена в любой момент может прийти в себя. Однако пора взглянуть правде в глаза. Каковы шансы, что Алиса вообще придет в себя, если все врачи на этот вопрос лишь разводят руками? Я так устал от неизвестности….устал разрываться между дочерью, работой и больницей. Устал каждый день видеть свою жену в коме и понимать, что она никогда не узнает нашу дочь. Устал…. Может, поэтому я принял решение отключить Алису от аппарата и отпустить?
Я стоял в палате и наблюдал за тем как врач и медсестра крутятся около Алисы, готовые в любой момент отключить её от аппарата. Они ждут лишь моего сигнала. А я медлил, оттягивая неизбежный момент. Хотелось верить в чудо. Но в жизни не бывает чудес. Ведь, правда, же? Или всё-таки что-то есть? Ответ я узнаю совсем скоро.
Кивнуть головой, оповещая о моём согласии и закрыть глаза, не обращая внимания на льющиеся слёзы. Всего через три секунды мою жену отключат от аппарата. Один… два… три…