— Лиззи! Замуж можно выйти и по любви! Наши же родители так поженились!
— Наши родители — исключение, — настаивает на своём Элизабет. — Взгляни правде в глаза: в наше время замужество по любви невозможно. Не найдётся такого мужчины, что примет женщину со всеми её недостатками. Будет что-то, что не будет его устраивать.
— То, что у тебя так не получилось, не означает, что это невозможно! — Эвелин щурится. — Нельзя злиться на Томми из-за того, что он не влюблён в тебя!
Видя, как меняется в лице Лиззи, Шеффилд-младшая затихает и вжимается в стул. Переступила черту, перестаралась — наступила на больную мозоль сестры под названием «Томми Шелби». Болезненная влюблённость Элизабет ещё с подросткового периода никуда не делась и с возрастом осложнила и без того непростое отношение девушки к Томми.
— Я… Лиззи, прости, я не хотела… — она пытается исправить ситуацию, но мрачнеющее с каждой секундой лицо старшей сестры красноречивее всего говорит о том, что это невозможно.
— Эвелин, пожалуйста, уйди.
— Прости мой язык! Я…
— Уйди, я сказала! Эвелин Мадлен Шеффилд, уйди с глаз моих!
Эвелин дважды повторять не нужно. Она вскакивает со стула и бросается прочь из комнаты, чуть не сбивая с ног Беатрис, которая несла поднос с чайником и кружками. Слезы щипают глаза, и, громко хлопнув дверью, Эва падает на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, начинает реветь.
***
— Да уж, Эва, умеешь ты раздраконить Лиззи… О, мы куда-то собираемся?
— Я — да, а вы — нет, — Эвелин с раздражением швыряет в сумку сборник Шекспира и поворачивается к удивлённому Эдварду.
— Что ты задумала?
— Говоришь прямо как Гарри, даже интонация та же!
— Эвелин, я с-серьёзно, — Эдвард, осознавая масштаб надвигающейся катастрофы, начинает заикаться. — Что ты делаешь?
— Я не собираюсь становиться женой старого маразматика и отдавать ему свою молодость! — Эвелин шмыгает носом и одёргивает юбку платья. — Можешь так и передать Лиззи! И всем остальным! И Гарри! И дяде Арчи! И Розе!
— Остановись, безумная!
— Эдвард, дорогой, закрой рот и притворись слепым на ближайшие пару дней, — она туго затягивает пояс кардигана и подходит к брату, кладя ладони ему на плечи. — Пожалуйста, Эд. Я не создана для золотой клетки, я умру в ней. Я хочу быть свободной.
— Лиззи убьёт тебя за такие высказывания.
— Лучше умереть под забором в нищете, чем от такой совершенно безрадостной жизни!
Эдвард не успевает возразить, как Эва, открыв окно, вылезает из него и, пользуясь приставленной к окну дядей Арчи лестницей (он вдруг решил отблагодарить племянников и помыть окна), оказывается на земле.
— Эдвард, обедать! Сколько тебя можно звать?!
Раздаётся скрип половиц — Элизабет поднимается по лестнице. Эдвард, чертыхнувшись, бросается к окну и резко закрывает его и призывает весь свой актёрский талант, чтобы потянуть время. Не сказать, что они близки с Эвелин: Эдвард держится ближе к Гарри и Лиззи, а Эва — сама по себе. Но ему становится её жалко, когда он видит слезы в карих глазах девушки и опухшее от слёз лицо.
— И-иду, Лиззи!
***
— Пожалуйста, миссис Грей, помогите. Мне больше некуда идти.
Полли Грей приподнимает брови, смотря на стоявшую перед собой Эвелин. Она много чего слышала, много в каких авантюрах принимала участие (спасибо дражайшим племянникам), но к ней впервые обращались с просьбой помочь избежать замужества.
Но чем чёрт не шутит.
— Ладно, заходи, — она хватает её за руку и втаскивает за собой в дом. — Чай, кофе?
— Чай, если можно.
— Голодна?
— Немного.
— Сбежала из дома и пропустила обед? — тётя Полли усмехается, суетясь на кухне и принося ей тарелку с бутербродами и чашку горячего чая. — От кого ты там рванула?
— От Уинфреда. Джеймса Уинфреда.
— А, старый хрыч, — пожимает плечами женщина. — Держит винный завод, да?
— Да.
— Тогда стоило соглашаться — бутылка вина всегда будет дома.
— Спасибо за сочувствие, миссис Грей.
— Пожалуйста. А сейчас скажи мне: что ты собираешься делать?
— Ну…
— Ты не знаешь?
Эвелин пожимает плечами и касается губами ободка кружки. План… Планам в жизни Эвы места не было. В семье все жили по планам: у Гарри день был распланирован если не по часам, то по минутам (профессия врача обязывала); Лиззи проводила время в клубе, но вечером занималась с Эдвардом и по выходным показывала ему свои любимые места в Бирмингеме. Розалия занималась писательством, расписывая главы и прорабатывая персонажей. Она редко отступала от своих планов по поводу окончания книг. И у Эдварда были свои планы. Он ходил в школу, занимался изучением химии и биологии, регулярно таскался за старшим братом по больнице, набираясь опыта. Чёрт возьми, даже у дяди Арчи всё было распланировано! Проснуться, потрепать нервы Гарри и Лиззи, поприставать к несчастной Беатрис, напиться в «Гарнизоне», а затем, выскочив на улицу, горланить песни.
И только у Эвелин Шеффилд не было планов.
«Да уж, как-то беспутно проходит моя жизнь, — мелькает мысль у Эвелин, когда на ставит кружку на стол. — Ничего не знаю, никаких планов».
— Так, ладно, у меня есть одна идея. Слушай.
***
— Женский алкоголизм неизлечим, ты в курсе?
— Я не алкоголичка.
— Все вы так говорите, а потом ведёте себя как дядя Арчи.
— Я просто…
Она закрывает глаза ладонью. Томми подходит к Лиззи, мягко забирает стакан с виски из её рук и опускается перед ней на корточки.
— Всё будет хорошо. Мы найдём Эвелин.
— Она как в воду канула, — Лиззи отнимает ладонь от лица и опускает руку, и Томас накрывает её ладонь своей. — Мы обыскали всю округу, а её нигде нет. Это я во всём виновата.
— Почему ты так говоришь?
— Если бы не моё отчаянное желание выдать её замуж, то она сейчас танцевала бы в своей комнате, а не была непонятно где. Было глупо на неё давить, я понимаю и признаю это, но мне казалось, что с её замужеством мы избавимся от всех проблем. Но это не так. В браке не по любви Эва будет несчастна, а это значит, что проблем станет ещё больше.
— Когда она вернётся, то ты не будешь на неё давить?
— Не буду, — кивает Элизабет, кусая нижнюю губу и смотря Томасу в глаза. — Лишь бы она вернулась. Я даю слово, что не буду заикаться о браке. Она сама решит, когда и за кого ей выходить замуж.
— Она обязательно вернётся. Идём спать, Лиззи.
— Спать?
— Два часа ночи, а ты до сих пор на ногах после тяжёлого дня — тебе нужно в постель, — Томми поднимается на ноги и протягивает Лиззи руку, за которую Шеффилд хватается.
— Ты не должен…
— Ты — близкий мне человек, Лиззи. Я не могу бросить тебя в беде. Завтра Эвелин вернётся домой, я обещаю.
— Спасибо, Томми. Это было бы чудесно.
Томми усмехается и ведёт её к лестнице.
***
— Входи, Финн, не стой на пороге.
В загородной резиденции тёти Полли тихо. В доме, кроме прислуги и садовника, Финн и Эвелин. Финн сглатывает и входит в комнату, где на кровати в бежевом платье лежит Шеффилд. Окно в комнате открыто и занавески треплет лёгкий летний ветерок.
— Привет, — он прочищает горло. Эвелин улыбается.
— Привет.
Она двигается на кровати, и, Шелби, чуть помедлив, ложится рядом. Несколько минут они лежат молча, рассматривая белый расписной потолок.
— Томми звонил. Сказал, что ты можешь возвращаться домой — Лиззи пообещала больше не касаться твоего замужества.
— Твой брат — настоящий волшебник, можешь передать ему, — она прикрывает глаза. — Спасибо, что вы приютили меня на эти два дня. Я этого никогда не забуду.