В страхе за свою жизнь я перестал дёргаться, и водоросли, словно приняв моё поражение, тоже перестали подниматься по ногам вверх.
Я лежал и не шевелился - надо было придумать хоть какой-то способ освободиться из травяного плена. И я вроде бы нашёл его: я вспомнил о металлической крышке с рваными острыми краями от консервной банки, что я подобрал почти у самой границы отвала, когда пустился в бега. Я подобрал её машинально, не представляя для чего она мне нужна, просто подобрал, потому что она попалась мне на глаза.
Медленно и осторожно, стараясь не потревожить водоросли, я засунул руку в карман штанов, и так же медленно и осторожно, зажав крышку пальцами, потащил её.
Не потревожив водорослей, я, покрепче зажав крышку в руке, резко полоснул острым её краем по ним. На месте рваного пореза выступила какая-то белая, похожая на сгущённое молоко, жидкость, а сами они, быстро отпустив ноги, втянулись в прибрежный грунт. Не размышляя ни секунды, в душе надеясь, что они активны только на суше я бросился в воду. И вовремя!
На том месте, где находился я, почва покрылась плотным зелёным ковром. Ковёр этот шевелился словно живой, словно он, ощупывая землю, искал удравший от него живой теплокровный организм.
Шлёпая по воде руками, я саженками быстро удалился от чуть не сожравшего меня травянистого берега.
Преодолев больше половины ширины реки, я вдруг подумал, а не встретит ли меня противоположный берег такими же водорослями? Что тогда? Быстро взобраться по крутому, обрывистому берегу вверх я не смогу, и оставаться в воде долго тоже, значит, надо искать другое, более-менее подходящее место.
Ярдах в ста вниз по течению я увидел свалившееся от старости дерево. Оно корнями ещё держалось на берегу, а вот ветки уже почти наполовину окунулись в воду. Да, это моё спасение, подумал я, и решительно погрёб к нему.
Почти выбившись из сил, я ухватился за ветви, но сразу взобраться на ствол не смог: у меня дрожали руки от слабости, а тело готово было пойти камнем ко дну.
Передохнув и отдышавшись, я, медленно перебирая руками, чтобы не бултыхнуться опять в воду, стал выползать из реки. Вот именно - медленно и осторожно, потому что тройная нагрузка на всё тело, это вам не фунт орехов на спине, это что-то!
Выбравшись на твёрдый берег, я вновь стал отдыхать. А пока я отдыхал, голова-то была ничем не занята, вот я и решил её занять чем-нибудь полезным. А что может быть полезным для головы? Ну, конечно же, тренировка мозга. Вот я и занялся полезными «упражнениями».
Для начала я подумал о Гвен - бедная, она, наверное, совсем извелась от неизвестности и непонятности долгого моего отсутствия. Я даже на мгновение представил себе, как она, сцепив руки в замок и быстро шагая по гостиничному номеру, твердит: «Ну, муженёк, ну Джонатан, вот только вернись, я из тебя котлет наделаю! Да я тебя...!»
Представившаяся перед глазами картина даже развеселила меня, и я, раззявив рот от счастья и хохотнув несколько раз, произнёс: «Не боись за меня ласточка моя, ты ж меня знаешь, я нигде не пропаду».
И так эта картинка мне понравилась, что мне захотелось её навсегда оставить на память, но не смог, потому что другая, теперь уже тревожная мысль, стучалась, пытаясь пробиться из мозга наружу. А мысль эта была тревожной - мне почему-то ничего не рассказал Маркшейдер о том, как же он бедненький попал в откатчики породы..., то есть, из князей да в рабы Далибора. А это хорошо было бы знать на будущее. То ли он не захотел поделиться секретом, то ли не успел из-за смерти.... Вот теперь сиди и гадай на кофейной гуще...
Кстати, неплохо бы сейчас кружечку кофе приголубить - резко сменилась тема моих мыслей. И я понял почему - я проголодался!
Развязав котомку, я ахнул - весь мой скудный запас высушенного с такой заботой хлеба, побывав в речной воде, превратился в липкое тесто полужидкой консистенции. Даа, почесал я затылок, вот, прости господи, неприятность, что же делать?
А желудок, будь он неладен, голод ведь не тётка, всё настойчивее требовал своего - он просил еды!
Зацепив двумя пальцами мокрый хлеб, я, брезгливо морщась, положил его в рот и с трудом проглотил. А ничего, сказал я себе, распробовав, и быстро прикончил почти половину.
Голод перестал мучить, зато подкралась другая напасть - глаза, то ли от нервного перенапряжения последних часов, то ли от физической усталости, но они без моего собственного разрешения, стали сами собой закрываться, и... сон поглотил меня.
* * *
Проснулся я от чувства, что на меня кто-то настойчиво, изучающе смотрит. Открыв глаза, я мгновенно вскочил на ноги.... Ага, счас!
Открыв глаза, я медленно, преодолевая 3G, иными словами, преодолевая притяжение планеты, поднялся на ноги. Рядом со мной стояли и изучающе смотрели на меня - элегантно одетые мужчина и женщина. Оба крепкие, высокие, с чистым взглядом больших серых глаз. В их взглядах читалось, скорее любопытство, чем удивление или страх. А вот в моих..., скорее всего, преобладал страх, потому что я не знал, чего от них ожидать.