- Джонатан, не слишком ли ты строг по отношению к ним? - опять с ухмылочкой поинтересовался Енос.
А Минок, вторя ему, продолжил:
- Джонатан, и как ты всё это запомнил?
- Про что, или о ком запомнил? - несколько занервничал я, чувствуя подвох в их словах.
- Даа... про этого..., как его..., конька-горбунка?
Победоносно улыбнувшись, я ответил нахальным, занозистым мальчишкам:
- Так я же с детства умный, не то, что вы, недотёпы, и школу я закончил..., две..., поправил я себя, и, Слава Богу, память у меня на «ять»!
- А, кто это может подтвердить? - влез Енос в разговор.
Я вначале даже как-то опешил, подрастерялся малость, а потом, что бы дать себе время подумать, назидательно ответил:
- Кто...? Да я же, сам..., иии... Гвен... тоже.
- Нет, - это уже решил меня добить Минок, - сам себя подтвердить ты не можешь, ты лицо заинтересованное, а Гвен среди нас нет..., и потом, она же твоя... подруга. Вот! - Так, что не считается!
Ах, вы малолетние ехидны! - совсем возмутился я в душе, но постарался не показать своего возмущения..., даже на лице. Щас я вас «урою!», решился я на эксперимент.
- Ладно, допустим ты, Минок, прав. - А, почему же это вы, шалопаи, из двоек не вылазите, как мне сказал ваш учитель?
- Из каких-таких двоек не вылазим?! - взвились оба мальчугана. - Мы отличники в учёбе, и поведение у нас отличное! - с какой-то даже обидой возмутились пацаны (думаю справедливой).
Я с внутренней ехидцей смотрел на них, а у них даже личики побледнели от праведной обиды.
Ага! Достал я вас! - радостно, и с каким-то даже удовольствием подумал я. Щас я вас добью-доконаю!
- А, кто это может подтвердить? - быстро, чтобы они не успели прийти в себя, лукаво поинтересовался я.
- Здрасьте! - пылко закричали они, оба-два. И мы с Еносом, и... учитель... тоже!
Настала минута моего торжества. Приняв строгий, почти как у моей бывшей школьной учителки, вид, я произнёс с расстановкой:
- Таа-ак.... Значит, вы с Еносом и учитель.... Ребятки-мышатки..., слушайте, а вы не можете подтвердить, потому что вы, лица заинтересованные..., и учителя здесь нет! - Так, что, двоечники вы, пацаны, чистопородные мыши-двоечники! Вот!
- Ох, и жук же ты, Джонатан! - с каким-то даже восхищением произнесли мальчишки почти разом. - Не зря учитель именно тебя выбрал в спасители своей внучки-принцессы..., не зря...!
Я довольно улыбнулся. Знай наших - Землян! Нам палец в рот не клади! Нуу..., дайте только принцессу вызволить и назад вернуться, я вам все ухмылочки-издёвочки припомню, погрозил я мышкам-норушкам внутри себя. Ишь, волшебнички-недоучки!
И я решил - не буду я им показывать свою... обиду-рассерженность..., вот так явно..., я потерплю. У меня сила воли - ого-го!
- Нечего зубы скалить, марш, к спуску! - скомандовал я строгим голосом. - И вперёд, с песней!
- Это как? Как это... с песней? Не очень-то понятная команда! - взволнованно, наверное, опасаясь какого-нибудь подвоха с моей стороны, пробормотал Енос, но всё же к краю спуска пошёл.
- А вот так! - Это значит весело и, не сопротивляясь, - пояснил я свою команду, и тоже подошёл к краю спуска.
Спуск, на вид, казался не таким уж очень крутым, но всё же...
- Мальчишки, пожалуйста, вы уж поаккуратнее, - пожалев, попросил я их.
Но моя просьба запоздала на какой-то миг, было уже поздно что-либо изменять в нашем положении...
И Минок, и Енос, и я, уже летели кубарем вниз. Край спуска оказался обыкновенным земляным карнизом и под нашей тяжестью обломился.
Кувыркаясь через голову, ударяясь об торчащие, то тут, то и там, валуны и камни, мы вместе со щебнем, землёй, и выдранным с корнем кустарником летели вниз. Я успевал только вскрикивать - Ой! или, Ой-ой! от очередного столкновения с каким-нибудь посторонним, не принадлежащим моему телу, предметом, вроде камня или корневища, или пропахивая носом колючий кустарник.
Вскоре наш полёт закончился - всему же есть какой-то логический конец. Так и у нас, ударившись головой об очередной валун, я застыл в расхристанной донельзя позе. Поначалу я никак не мог сообразить, где мои руки и ноги, а потом не мог догадаться - правая это рука или левая...
Но, всё, в конце-концов, кончается - даже плохое. А наш полёт вниз с верхотуры горы, это я вам скажу, не спуск на эскалаторе - это... посерьёзней, побольней.
Вскоре послышался неунывающий, радостно-пришибленный голос Минока - «Мышата учатся летать!», а затем - «Даа..., пореже бы таких полётов...» - но это уже был голос Еноса.
Я его голос тоже узнал, хотя голова моя бедная, так гудела, так гудела, как гудит пустой котёл, когда его ногой пнёшь.... Ей богу!