Из короткого, но эмоционально-напряжённого рассказа я понял, какой тяжёлой жизнью живут, даже не живут, а существуют, местные жители.
Из его рассказа следовало, что вначале на планете существовал родоплеменной строй, или очень похожий на него. У каждого рода был свой уклад жизни, но в основном он сводился к нескольким укоренившимся вековым традициям: Уважение старшего по возрасту, передача профессии по наследству (за некоторыми исключениями); бесплатное обучение наукам и ремёслам; плановое ведение хозяйства...
Плановое ведение хозяйства почему-то меня очень заинтересовало, и я попросил остановиться на этом вопросе подробнее.
Да всё просто, ответил старик, пожав плечами:
- Каждый род (у нас же в основном сельское хозяйство - овощи, фрукты, животноводство..., и сопутствующие продукты) выращивал на своих землях то, для чего она больше подходила. Выращивал согласно доведённому правительством плану, а излишки..., излишки мог реализовать по своему усмотрению.
- Как это? - не понял я.
Да очень просто - Род мог свободно, по договорной цене, продавать излишки или правительству, или на другие планеты, то есть была свободная торговля.
- И что, при таком хозяйствовании эта система оправдывала затраченный труд?
- Ещё как. При таком ведении хозяйства Род жил богато, был политически свободен и независим.
К тому же, вся социальная система была подчинена правительству, как то: общественный транспорт, медицинские услуги, дома отдыха и курорты, обучение в школах и вузах - предоставлялись населению бесплатно.
Недра земли, полезные ископаемые, заводы, фабрики - всё принадлежало государству, на все товары и продукты были твёрдые, фиксированные цены...
- Подождите, подождите, - взволнованно прервала рассказ деда Гвен, так это ваша планета раньше называлась Гипербореей?
- Что ты дочка, Гиперборея совсем не у нас.
- Вот я и удивилась. Насколько я знаю, Гиперборея не может находиться на вашей планете. Она...
- Ну-ка, ну-ка, дочка, расскажи о ней поподробнее. Я слышал об этой благословенной стране раньше, да запамятовал.
- Ну, если кратко..., правда, ваш рассказ нас очень увлёк, я всё же расскажу, что знаю:
- От середины созвездия Орион вправо тянется цепочка слабосветящихся звёзд, входящих в созвездие Эридан. Его главная звезда, если я не путаю, называется Ахернар - одна из ярчайших на небе.
Эриданом греки называли легендарную реку в мифической стране гипербореев, которая будто бы располагалась далеко на севере Европы.
С ростом неравенства и классовой борьбы в древней Греции родилась легенда об этой богатой стране, в которой солнце заходит лишь раз в году, земля ежегодно даёт по два урожая, люди мирно и долго живут среди полей и лесов, умеют летать и находить спрятанные под землёй сокровища...
- Так, так, дочка. Всё верно ты рассказала об этой легендарной стране. Как видишь, это не про нас.
- Ну, почему? Слушая ваш рассказ, дедушка, я так и представляла Гиперборею. Честное слово.
- Возможно, ты была бы и права, девочка, если бы события последних десятилетий не омрачили нашу жизнь...
Сказав это, седой рассказчик, понурившись, надолго замолчал.
- А что случилось-то? - заинтересовался я. Вы расскажите дедушка.
- Да то и случилось молодёжь, что всё у нас переменилось в одночасье.
Голос деда стал печальным и каким-то скорбным. Его глаза, то ли от старости, то ли от переживаний, увлажнились. Я даже испугался, что он, не закончив «повесть прежних лет», встанет и уйдёт. Но, Слава Богу, он, вытерев тыльной стороной руки глаза, продолжил:
- Право слово, всё как в плохой сказке произошло.... Какая-то группа людей, толи уголовники, толи политические авантюристы, не знаю, свергли наше правительство и, захватив власть, всё перевернули вверх дном.
Мне вот иногда кажется, что в нашем правительстве давно сидели предатели - поэтому оно так быстро и уступило власть захватчикам.
- Ну, что вы, разве так бывает, - засомневалась Гвен.
- Бывает. Вот, к примеру, растёт богатейшее дерево. Посмотришь на него - лепота! А ведь ты не видишь нутро его, а оно уже давно всё трухлявое, сгнило всё. А ветки и листья зелёные - так это одна видимость.
А ведь прав дед, подумал я. Сколько я видел красивых деревьев, а начнёшь рубить его на дрова, а оно возьми и рассыпься трухой. Одна видимость крепости и могущества.
- А что было потом? - не вытерпела неизвестности Гвен.
Её желание поскорее узнать, что было «потом» и мне понравилось. Я даже залюбовался её заблестевшими глазами, и той порывистой несдержанностью, которая так и выпячивалась наружу.
Потом..., продолжил свой рассказ дед, произошло и вовсе несуразное: Всё стало не общим, а частным...