Пришлось переходить к длительной осаде.
Я начал ему встречаться на пути следования везде, где бы он ни появился. Конечно, это было рискованно, но другого более-менее разумного решения у меня не было - кровь из носу, но я должен был приучить его к своему постоянному нахождению рядом с ним. Я для него должен был стать как бы необходимой вещью.
Унизительно конечно для человека гордого и самолюбивого как я, попасть в такое положение, но задание, ест задание. И ради выполнения его, на какие только жертвы не пойдёшь, верно? Вот я и пошёл на такую жертву.
Постепенно, день за днём, я входил к нему в доверие и, добился таки своего: он стал иногда делиться со мной привадой (а она у него была отменной), иногда мы беседовали (говорил, конечно, больше я, а он молчаливо слушал).
Постепенно доверие его ко мне возрастало, и я стал, вот повезло, вхож в его дом, то есть, в его квартиру. Ура, конечно! Только вот дни-то шли, а я ещё даже ничего конкретного не узнал. Я «топтался», по выражению моего умного куратора, на одном месте, и топтался слишком долго. Надо было форсировать наши с Далибором отношения, но как?
Помог совершенно неожиданный случай.
Мы прогуливались в сопровождении «шкафов» по вечернему городу. Было несколько свежо, но не холодно. Лёгкий ветерок, похожий на морской бриз, ласкал моё тело, мне было приятно, и я, замечтавшись о Гвен, чуть не упустил предоставленного мне судьбой случая.
Пролетавшее над нами такси слишком низко опустилось (возможно, это была ошибка пилота, а может быть, неисправность, не знаю), но оно чуть ли не зацепило нас своим брюхом! В это мгновение меня словно ударило в грудь: я успел взглянуть вверх, оценить обстановку и, прикрыв своим телом, повалить Далибора.
Судьба? Случай? Или это божественный промысел? Что бы это ни было, но я был приглашён на послеобеденный ленч. Вот вам и, пожалуйста! Только не надо мне говорить, что мне необыкновенно повезло! Это случилось потому, что я старался, и бог был за меня!
С этого дня я стал для него, для Далибора, как бы наперсником. Да и охрана его уже больше не косилась на меня как раньше, она, словно бы не замечала моего присутствия. Такое положение мне было на руку: чем меньше внимания моей персоне уделялось, тем свободнее я чувствовал себя.
Медленно, очень медленно, я открывал окружавшие его тайны.
Однажды он признался мне, что очень богат и..., мог бы, если бы захотел, приобрести в собственность целую планету, но боится. Когда же я мягко спросил, чего он может бояться, ведь у него такая мощная охрана, он ответил: Охрана то охрана, но тут же на его богатства наложат лапу имперские чиновники и разденут до нитки.
Вот те раз! - не согласился я с ним: у вас же ни родни, ни котёнка, ни мышонка - зачем вам столько добра. А он, немного подумав, ответил: «Так, на всякий случай, и, потом, у меня же скопидомство уже въелось в кровь, не могу я не копить и ещё больше не богатеть».
Странная у вас мания, покачивая головой, сказал я, она больше похожа на болезнь.
Это, наверное, точное определение моего душевного состояния, согласился он, я, возможно, и избавился бы от накопленных богатств, но... не могу. Я, как только об этом подумаю, так сразу и заболеваю.
Ничего себе, удивился я, а вы не пробовали заняться благотворительностью, например? Говорят, здорово помогает.
Пробовал, пригорюнился он, но после первого же созданного мною фонда, я отказался от этой дурацкой мысли.
Это почему же, удивлению моему не было предела.
Да потому, он просуществовал не более месяца, его кто-то умыкнул, сразу весь фонд украл.... Так, что, я больше ни о каких фондах больше слышать не могу.
Даа, протянул я, тяжёлый случай.
Это вы правильно заметили Джонатан, сказал он, и переключил внимание на поплавок. А тот, словно и не в воде находился, лежал на боку.
- Ну, что же вы! - заорал я, и даже вскочил от возбуждения, - у вас же клюёт! Подсекайте! Подсекайте!
Он тоже вскочил и подсёк, но..., по-видимому, подсечка была или очень резкая, или рыбина уже отпустила крючок с наживкой, и Далибор плюхнулся на задницу.
Ха-ха-ха, рассмеялся я, а шкафы даже зареготали, типа гы-гы-гы. Далибор, поднялся, почесал пятую точку и тоже соизволил улыбнуться.
- Вы видели, как я плюхнулся? - спросил он у меня, и криво улыбнулся. Не каждый так сумеет, правда?
- Этто точно! - тоже с улыбкой согласился я. Вы это здорово сумели продемонстрировать.
- Вот, вот, и я о том же.
Теперь смеялись мы все: я издавал неприличное ха-ха-ха; он, аккуратненько, словно горох сыпал - хи-хи-хи, а шкафы..., так, те... вообще, хлопали себя по ляжкам и реготали.
Отсмеявшись как надо, и сколько захотелось, мы с Далибором вообще стали друзьями навек, типа - не разлей вода.