И Белла поняла, что все получилось. Стены Ипет-Исут задрожали, покачнулись, все слилось в жаркое марево; а потом окружающее опять утвердилось и прояснилось. Утвердилось окончательно и бесповоротно.
Белая фигура старого жреца Амона пропала. И храмового двора больше не было, и самого храма тоже не было: вокруг путешественников громоздились древние развалины.
Только солнце над головой, как многие столетия назад, сияло ярко и жарко.
Синухет осматривался с открытым ртом, Реннефер и дети таращились по сторонам с таким же видом. Вокруг Карнака до сих пор не было ничего более современного - иначе Белла не могла бы ручаться за их рассудок.
Но рассудку ее домашних предстоит еще много испытаний…
- Хотела бы я знать, какой сейчас год? - произнесла англичанка на родном языке.
Она посмотрела на мужа, который мог только беспомощно покачать головой. Вдруг до Беллы дошло, что она совершенно не приняла этого в расчет.
========== Глава 80 ==========
Белла испытывала престранное чувство - что она опять попала в древнее прошлое. Ну конечно, так и было. Она попала в свое собственное древнее прошлое…
Англичанка оглядывалась, погрузившись в транс и забыв об остальных; и когда рука мужа тронула ее за плечо, вскрикнула от испуга.
- Что мы будем делать? - спросил Синухет.
Он говорил теперь по-английски, хорошо и бегло, но с сильным акцентом. Белла молча уставилась на египтянина: посреди руин храма Амона собственный муж вдруг начал казаться ей чуть ли не доисторическим существом. А его выговор, в сочетании с таким мешковатым одеянием, болезненно напомнил ей европеизированных арабов…
- Я сомневаюсь, как лучше поступить, - после сосредоточенного раздумья сказала Белла. - Нам нужно добраться до Каира. Для этого самое разумное - сесть на пароход…
- Самоходный корабль? - тоже по-английски задорно спросил Сетеп-эн-Сетх. Теперь Седрик. В голубых глазах мальчика блестел вызов судьбе, но он волновался не меньше отца.
- Да, корабль, - кивнула Белла.
Однако она понятия не имела, где такие люди, как они, могут приобрести билеты. И чем им платить за эти билеты.
Англичанка присела и развязала один из мешков, где были их драгоценности. Она на ощупь ухватила ожерелье - должно быть, ее; и вытащила, рассматривая украшение. Золотой обруч с малахитовой подвеской: пурпурное золото… Оно не потемнело, однако выглядело старым: таких украшений в ее время не изготовляли.
Белла, сидя на корточках, вскинула глаза на мужчин.
- Выглядит древним… Но я не знаю, можно ли будет… заплатить этим за путешествие на корабле.
- Подумают, что мы украли это сокровище из гробницы? - с усмешкой спросил ее рыжий сын.
- Да, - Белла была поражена тем, как мальчик начал ориентироваться в реалиях ее мира, никогда не видев их. “Седрик”, - повторила она новое имя сына одними губами. Седрик!
- Но выбора у нас все равно нет, - сказал Синухет, хмуря густые брови. Все еще Синухет. - Нам придется искать корабль и предлагать корабельщикам драгоценности.
Белла кивнула и встала, разминая затекшие колени.
- Ты прав.
Тут заплакала Шеритра. Она протиснулась между взрослыми и подергала мать за руку.
- Мама, дай мне пить…
Девочка говорила на древнеегипетском языке и только на нем. Хаи тоже почти не знал языка матери.
Синухет и Белла обменялись тревожными взглядами; потом Белла вытащила из сумки кожаный бурдюк с водой и, понюхав ее, помогла дочке напиться. Вода из Нила, набранная тысячи лет назад, нисколько не испортилась; но так нагрелась, что почти обжигала. Однако Шеритра жадно глотала ее.
- И я хочу пить, - попросил Хаи. Он тоже говорил по-древнеегипетски.
Мальчик, имевший очень смутное представление о том, куда они попали, казался испуганным сильнее взрослых. Его сестра была еще слишком мала, чтобы понимать эту перемену и бояться.
Белла дала попить и среднему сыну; но ей уже приходилось ограничивать детей. Потом она глотнула кипятка сама и предложила Сетеп-эн-Сетху и мужчинам.
При виде того, как они пьют, в ее душе шевельнулось воспоминание о прошлом-будущем. Прежняя юная и избалованная мисс Линдсей побрезговала бы пить из одной чашки даже с братьями. Белла поднесла к глазам свои потрескавшиеся потемневшие руки с обломанными ногтями; она усмехнулась.
- Нам нельзя долго задерживаться здесь, - опять выступил Сетеп-эн-Сетх. Он говорил по-английски, не позволяя себе ни одного египетского слова.
Но тут Белла оборвала его:
- Тсс!..
Она вскинула руку; но дальнейших призывов к осторожности не потребовалось. Все услышали шаги и голоса; они так же гулко отдавались от остатков стен и плит пола, как прежде звучали в доме Амона. Путешественники замерли. Шаги и голоса приближались: людей было много, человек пять.
- Англичане! - прошептала Белла; она инстинктивным защитным жестом притянула к себе младшую девочку. - Туристы!
Синухет и старший сын изумленно смотрели на нее; Белла не могла сказать, вспомнили ли они, что такое “туристы”. Но тут она была избавлена от необходимости объяснять.
Англичане появились в поле зрения. Их оказалось четверо - пожилая супружеская пара и двое детей, сын и дочь. Дочь - лет двенадцати, мальчику было года на три больше.
“Родители староваты для детей-подростков”, - успела подумать Белла.
Пожилая дама коротко вскрикнула при виде незнакомцев и уронила свой ридикюль. Ее дочь тоже вскрикнула, схватив за руку брата.
- Мама, кто это?..
- Сью, отойди, - резко и нервно приказала эта леди, махнув рукой дочери. Она выступила вперед, заслонив свою семью от египтян странного и опасного облика. - Кто вы такие? - воскликнула англичанка.
Тут и ее муж наконец-то вспомнил, что он мужчина.
- Кто вы? - спросил пожилой джентльмен, в высшей степени подозрительно вглядываясь то в одного, то в другого из темнолицых черноглазых египтян. Рука его потянулась к карману льняного пиджака, точно за оружием, и тут же отдернулась. Глава семейства не хотел накалять обстановку.
“Это правильно”, - подумала Белла, едва ли не улыбнувшись. Бросив взгляд на Синухета и Реннефера, стоявших плечом к плечу, она прочитала в их глазах готовность драться насмерть: такая готовность в чистом виде встречалась только у первобытных людей.
Однако это могло кончиться плохо. Белла поняла, что им следует немедленно представиться ее соотечественникам.
- Сэр, - произнесла она, обращаясь к пожилому джентльмену. - Мадам, - она взглянула на его жену: это были благообразные и культурные люди, судя по всему. - Я англичанка, а вся моя семья - египтяне. Мы попали в большую беду!
- Какую же? - спросила пожилая леди.
Услышав английскую речь из уст Беллы и признав в ней соотечественницу, она в первые мгновения испугалась еще больше; тем более, что Белла говорила с чудовищным акцентом. Но потом дама овладела собой, и хотя была по-прежнему немного бледна, Белла увидела, что эти супруги готовы ее слушать.
- Нас похитили бедуины и держали в плену, - Белла говорила эскпромтом, сама от себя такого не ожидая, и горячо покраснела от собственной лжи. - Они хотели получить выкуп! Мы только теперь смогли вырваться от этих дикарей!
Белла бросила взгляд на Синухета, который оторопел от слов жены не меньше британцев; и по лицу его легко читалось замешательство.
- У нас есть родственники в Каире, брат моего мужа и его жена, они богаты, - продолжила Белла. - Если вы поможете нам добраться до них, они, конечно, щедро вознаградят вас за помощь!
Пожилая культурная леди смотрела на Беллу как на восьмое чудо света. Пожалуй, она была недалека от истины…
- Вас держали в плену? - наконец воскликнула она.
Англичанка окинула взглядом арабский наряд Беллы и, в полной растерянности, повернулась к мужу.
- Эмери, что ты думаешь…
Этот представительный джентльмен, насупив седеющие брови, подхватил супругу под руку и попытался отвести назад.
- Мэг, пойдем отсюда, - сурово сказал он. - Не следует нам соваться в такие дела! Это их внутренние неприятности!