- Если вы пожелаете, мисс, я могу для вашего среднего сынка дать одежду одного из моих мальчиков. Она почти новая, вы не подумайте, дети так быстро растут!
- Ну что вы, Роза! Спасибо вам! - воскликнула Белла, облегченно улыбаясь.
А потом спросила:
- Скажите, а где ваш муж?
Она отчетливо вспомнила этого чернобородого красавца египтянина, который сопровождал и охранял ее во время прогулок по Каиру.
И тут же Белла поняла, что случилось с Аббасом Масудом. Она пожалела, что открыла рот: по лицу Розы Дженсон прошла тень недавней войны, стершая с него улыбку.
- Аббас убит. Записался добровольцем в армию, когда в Египет пришел Роммель, - ответила горничная. - Сразу отправился на фронт!
- Боже мой, Роза, мне так жаль! - воскликнула Белла.
- Ничего, мисс.
Роза побледнела, но сохранила самообладание. Этому горю пошел уже не первый год. Они молча поднялись на второй этаж.
Горничная проводила мужчин и мальчиков до отдельной ванной комнаты: Белла не сомневалась, что они справятся со всем сами. Потом Роза вернулась, неся стопку свежего белья.
Она помогла Белле искупать дочку. Роза действовала ловко, умело, как горничная с большим стажем; но теперь держалась отрешенно.
Белла подумала, что Роза, хотя и видела чудеса на своем веку, еще не знает, как отнестись к их появлению и что думать о новоиспеченных родственниках Сети Амира.
Но когда Роза вынула Эдвину из ванны и набросила на ее плечи пушистое белое полотенце, Белла отважилась задать ей еще один вопрос.
- А что сейчас с моей семьей?
Роза подняла на нее большие серьезные глаза.
- Ваш отец и миссис Линдсей живы, с ними все хорошо. А вот братец ваш, мистер Барти…
- Что с ним? - воскликнула Белла.
Она уже знала…
- Погиб на этой проклятой войне. Летал на истребителе и бил немцев, - всхлипнула Роза. - Простите, мисс Белла!
Вот теперь она не совладала со слезами. Роза подхватила девочку и поспешила уйти с ней; Белла услышала, как за дверью ванной ребенок тоже заплакал, вторя этой чужой женщине. Но теперь дочь Линдсеев не могла об этом думать…
Стащив с себя свою грязную доисторическую одежду, Белла медленно забралась в ванну, не чувствуя ног. Так же медленно повернула краны и рукоятку душа.
Горячая вода забарабанила по ее голове и спине. Белла скорчилась в ванне под этими струями, плача навзрыд.
Потом медленно встала и принялась мыться. Она плакала, пока оттирала себя намыленной морской губкой; плакала, пока мыла волосы маслянистой жидкостью с фиалковым запахом - немецким шампунем. Когда Белла выключила воду и вытерлась, слезы тоже высохли.
Она еще будет плакать по своему храброму брату и Аббасу. По всем, кто погиб. Но на сегодня хватит.
Белла надела белый бюстгальтер, трусики и кремовую шелковую комбинацию - новый комплект, спасибо Розе. Но это было белье Меилы Наис, и оно, лежа в ее ящиках, пропиталось ее женским запахом. Тонкий аромат мирры и водяной лилии…
Надев ее белье, Белла словно примерила на себя жизнь этой египтянки.
А потом Белле пришла в голову мысль, заставившая желудок сжаться. У Меилы и Имхотепа не появилось детей, кроме Фэй, она была теперь почти уверена. И была уверена, что они пытались зачать других - а на вопрос о своем женском здоровье Меила ответит так же, как и первая, древняя, жена этого древнего жреца. “У меня были выкидыши”.
То, через что Имхотеп прошел, необратимо изменило его еще в первой жизни. Он еще живым тесно соприкасался с потусторонним миром. А теперь этот египтянин даже не был вполне живым, подобно своему брату, - Имхотеп был неумерщвленным… И насколько он восстановился и что обрел, вернув себе плоть, никто сказать не мог!
- Не смей об этом думать, - приказала себе Белла, завязывая пояс халата. Хотя получалось плохо.
Выйдя из ванной, она ощутила запах свежего кофе; и ей страшно захотелось есть. Белла направилась по коридору к источнику этого запаха; она увидела, что навстречу идет Синухет, как и она сама, полностью преображенный.
Муж радостно улыбнулся ей.
- Ты прекрасна, - сказал он.
- И ты, - сказала Белла.
Они смотрели друг на друга как на совершенно новых мужчину и женщину.
Потом Белла заметила Розу. Горничная подошла сбоку и стояла, сложив руки поверх передника.
- Как там наша малышка? - спросила Белла.
- Я дала ей теплого молока и булочку, и она уснула. Притомилась, - Роза улыбнулась вместе с матерью. - А сейчас госпожа приглашает вас к столу. Эти господа, Мортоны, уже ушли, они оставили свой адрес, - объяснила она.
Белла взяла мужа под руку.
- Ну тогда мы идем.
========== Глава 83 ==========
Догадки Беллы подтвердились… блистательно подтвердились, как можно было бы сказать в другой ситуации.
Фэй пригласили за стол с ее родителями, новоявленными дядей и тетей и кузенами. Это была высоконькая девочка двенадцати лет, ровесница Сьюзен Мортон, - красивая, мрачноватая и, как показалось Белле, очень умная. Фэй Амир заплетала свои черные волосы в две косы, и в одежде предпочитала темные тона, как и мать. А может, Меила нарочно так одевала ее.
- Можете говорить при ней все как есть, - сказала Меила, когда поймала устремленный на Фэй взгляд англичанки. - Фэй знает, кто ее родители.
“Должно быть, у Имхотепа нашлись способы убедить своего ребенка в том, кто он такой”, - подумала Белла.
Она и Синухет сели за стол рядом с мальчиками - на Чарльзе был белый хлопковый костюмчик одного из сыновей Розы, который пришелся совершенно впору; а Седрику, как и его отцу, пришлось облачиться в одежду Имхотепа. Седрик закатал штаны и отвернул рукава зеленого атласного халата, затянул потуже пояс, но от этого напоминания о комплекции хозяина почувствовал себя только еще более уязвимым.
И Имхотеп не нравился ему - по прошествии трех тысяч лет этот преступный жрец нравился Седрику ничуть не больше, чем тогда, когда сын Синухета учился воинскому искусству в школе фараона…
Некоторое время за столом слышался только звон серебра и фарфора. Все были голодны, и смотреть друг другу в лицо казалось еще слишком неловко.
Подали когда-то привычный для Беллы завтрак - овсяные хлопья с молоком, яйца всмятку, тосты и апельсиновый сок. Украдкой наблюдая за мужем и старшим сыном, Белла радовалась, что хотя бы в теории познакомила их со столовыми приборами: они ели жадно, но достаточно аккуратно, чтобы не шокировать дочь хозяев. Реннефера накормили отдельно, на кухне.
Хотя Фэй, тем не менее, весь завтрак не сводила с пришлецов черных, как у матери, глаз - более чувствительным людям девчонка испортила бы аппетит.
Наконец Синухет с удовлетворенным вздохом отодвинул от себя тарелку. Посмотрев на жену, египтянин так же, как Белла, промокнул губы салфеткой и вытер рот младшему сыну.
Свежевыбритый и одетый в домашнюю просторную восточную одежду, брат Имхотепа сейчас выглядел так цивилизованно, что Белле очень трудно было не поддаться этому впечатлению. Точно так же, как помнить о том, что представляет из себя Имхотеп.
Белла вдруг почувствовала, что хозяин смотрит на нее через стол, и уткнулась взглядом в скатерть. Она подозревала, что Синухет временами способен читать ее мысли, - а в такой способности Имхотепа не сомневалась…
Меила обежала глазами нежданных гостей и улыбнулась. В этой улыбке было веселье - и много больше, чему Белле совсем не хотелось давать название.
- Надеюсь, теперь вы утолите наше любопытство? - спросила Меила.
“Любопытство”. Вот как она это называла. А как тогда было назвать чувство, которое испытывала Белла, глядя на хозяйку дома? Что Меила Наис знала о своем муже, и сколько всего Белла и Синухет не знали о них обоих?..
- Конечно, мы все расскажем, - ответила англичанка.
Они пересели на кожаный диван - он был достаточно просторен, чтобы обе семьи разместились в противоположных углах. Меила не случайно выделила в своей речи “семью мисс Беллы”, точно вновь обретенный брат мужа оставался так же обособлен от нее и Имхотепа, как и во времена Сети. Что ж, так и было. Пожалуй, эта пропасть стала гораздо больше…