Меила взглянула на Беллу, и англичанка не сомневалась, что они поняли друг друга.
- Как и создавать спрос, - заметила Меила, снова обращая на гостя взгляд своих жутковатых черных глаз. - А разве вы сами не из Англии, сэр?
- Мои родители американцы, которые эмигрировали в Британию, - объяснил Эмери Мортон. Он словно бы немного смутился. - А Маргарет - потомственная британка и в некотором смысле благородная леди…
- В некотором смысле? - уничтожающе повторила миссис Мортон. - Мой отец - сэр Роберт Дэви, баронет. Мы знатные особы. Хотя эта война уравняла всех, - англичанка горько улыбнулась.
Меила и Белла снова обменялись понимающими взглядами.
Имхотеп теперь смотрел на миссис Мортон с интересом коллекционера и аристократа.
- Вы, должно быть, унаследовали от родителей поместье? - спросил он.
- Да, Дэви-холл в Кенте… но теперь наш старый дом почти разорен, - ответила миссис Мортон. - Мой отец был страстным собирателем древностей, как многие в его поколении… простите…
Лицо ее вдруг исказилось, и она судорожно прижала к губам руку. Мистер Мортон поспешно протянул жене носовой платок; за столом повисло неловкое молчание.
- Извините мою жену, - сказал пожилой джентльмен, посмотрев на хозяев; он сам побледнел, кожа обтянула скулы. - Недавно мы перенесли тяжелую потерю.
- Что же случилось? - воскликнула Белла. Миссис Мортон посмотрела на нее глазами, полными слез.
- Во время войны мы потеряли нашу старшую дочь и внука, - сказала она.
Белла и Меила принялись наперебой выражать сочувствие; и эти печальные моменты окончательно сблизили их и Мортонов, отодвинув более чем сомнительную легенду Беллы на задний план. Потом они ударились в воспоминания - более счастливые довоенные воспоминания, роднившие англичан и египтян; и расстались друзьями.
Когда Мортоны ушли, Меила сказала Белле:
- С тобой приятно иметь дело.
Англичанка смутилась и даже вознегодовала.
- Я вовсе не…
- Я знаю, - египтянка кивнула. - Ты пока еще можешь позволить себе быть нерасчетливой. Но приспосабливаться придется быстрее, чем тебе кажется.
Белла опустила глаза. Поправила белокурый локон: она сегодня впервые сделала завивку и маникюр.
- Я понимаю, и я ужасно тебе благодарна. Но не могут же все заниматься бизнесом, - она покраснела, взглянув на хозяйку. - Ты знаешь, я до сих пор мечтаю стать художницей… хотя бы иллюстратором…
Меила вскинула брови.
- Иллюстратором? Неплохая идея. Если ты устроишься в издательство, которое выпускает книги о Египте, пожалуй, сможешь зарабатывать, - она издала смешок.
- Не смейся, пожалуйста, - устало попросила Белла.
Она посмотрела на Меилу - египтянка стояла прислонившись к перилам лестницы, скрестив руки на груди, и казалась такой же чуждой окружающему, как и сама Белла.
- А как вы жили в войну? Ты не рассказывала.
- О, нам было весело, - Меила усмехнулась. - Мы опять постреляли… И было еще кое-что, не без участия Имхотепа.
Белла округлила глаза.
- Нет, не совсем то, что ты думаешь, - Меила улыбнулась. - Мой муж и господин уже давно не подлежит проклятию, но и не вполне свободен от него. Имхотеп теперь не генератор темных сил, а аккумулятор… если ты понимаешь, о чем я. Они вокруг него собираются в критических ситуациях.
Белла неуверенно кивнула.
- Это великое взаимное истребление выпустило очень много негативной энергии, приоткрыло дверь между мирами… между всеми мирами, стирая и духовные, и пространственные, и временные границы, - с ударением продолжила египтянка. - Не думаю, что непосвященные многое заметили; но кто был в курсе, тот видел.
- Выходцев с того света? - спросила Белла.
Попытка пошутить не слишком удалась.
- В некотором роде, - сказала египтянка без улыбки. - Нас посещали старые знакомые. И наша девочка тоже их видела.
Тут ее собеседница была поражена новой мыслью.
- Так значит, вот почему обратный переход удался, и я попала к вам в первый послевоенный год! Меня… перетянуло сюда, потому что, как ты говоришь, границы между мирами стерлись!.. И мои видения можно объяснить так же!
- Не исключено, - сказала Меила, по-кошачьи сощурив глаза и поигрывая пальцами.
А Белла, уже в который раз, подумала о Тамин. О том, как эта великая игра случайностей… или неслучайностей… распорядилась ее судьбой.
Миссис Линдсей позвонила вечером, как обещал отец. Мать Беллы долго всхлипывала в трубку, и беседа вышла не очень вразумительной; хотя и прежде между миссис Линдсей и ее единственной дочерью не было большой близости. Белла чувствовала еще большую неловкость, чем в разговоре с отцом. Как же трудно будет опять привыкнуть друг к другу…
И как, во имя всего святого, она собирается представлять родителям своего мужа и детей?..
Но пока Белла отложила эти мысли. Англичанка уже прочитала запоем половину романа Маргарет Митчелл, наконец дорвавшись до новых книг; и взяла на вооружение полезную привычку практичной и жизнестойкой Скарлетт. Она подумает об этом завтра.
***
Немного позже в тот же день, когда гости занялись своими делами наверху, Меила позвонила О’Коннеллам. Она была совсем не уверена, что их опять не унесло куда-нибудь на раскопки; но, к ее радости, хозяева оказались дома. Похоже, начали остепеняться, - ведь Рику О’Коннеллу было уже за пятьдесят, и он опять участвовал в войне наравне с молодыми…
Трубку взяла сама Эвелин. У Меилы вдруг появилось щекотное чувство, что миссис О’Коннелл находилась в своей шикарной гостиной и ждала этого звонка.
- Привет, Иви, - сказала египтянка, улыбаясь. Она нервничала.
- Добрый вечер, - удивленно и слегка прохладно ответила Эвелин. - У вас что-нибудь случилось?
- Ни за что не угадаешь, - протянула египтянка.
Эвелин коротко вздохнула от волнения. И когда Меила уже собиралась просветить ее, миссис О’Коннелл вдруг воскликнула:
- Я знаю!.. Белла Линдсей вернулась, да?
Меила покривилась; но разочарование от испорченного сюрприза тут же сменилось радостью сообщничества.
- Угадала. Белла сейчас у меня, и не только… У нее появился муж, тот самый брат Имхотепа! И у них трое детей, можешь себе представить?
Вот это был сюрприз так сюрприз. Египтянка прямо-таки смаковала потрясенное молчание собеседницы.
Наконец Эвелин произнесла:
- Ты ведь мне все расскажешь?
- Конечно, - обещала Меила. Она оглянулась; собственная гостиная, погруженная в тени, до сих пор вызывала в ней дрожь. - Но думаю, что это не телефонный разговор. Слишком долго все объяснять.
Меила давно подозревала, что их телефон может прослушиваться.
- Понятно, - сказала умница Эвелин после небольшой паузы. Она подумала несколько мгновений. - Мы с Риком можем вам чем-нибудь помочь?
- Если вы можете, - Меила сделала ударение на последнем слове. - Да, это было бы очень недурно. Это семейство нужно отвезти в Лондон, для воссоединения с родителями Беллы… сомневаюсь, что Белла справится одна.
Эвелин сосредоточенно подумала.
- И у Фэй скоро кончаются каникулы!
- Да, - обрадованно ответила египтянка. В прошлом году она сама в первый раз отвезла дочь в школу; разумеется, морем. Лететь она бы не решилась; не доверяла молодой авиации своей страны… и вообще, Меила не доверяла самолетам.
- Я могу прилететь к вам за Фэй, и заодно забрать Беллу с ее семьей, - сказала Эвелин. Конечно, ее уже страшно разбирало любопытство. - Ведь вы успеете подготовить на них документы?
- Мы очень постараемся, - пообещала Меила. - Большое спасибо.
Она прервалась, покусав губы.
- Ну, до скорого. Звони.
- И ты звони, - откликнулась Эвелин.
Меила была уверена, что они положили трубки одновременно.
С документами проблем возникло меньше, чем ожидалось. Главную проблему представлял сам Синухет со своими детьми - они вздрагивали и дичились всего; впрочем, и привыкать тоже начали быстро. Имхотеп с женой даже устроили им несколько экскурсий по городу, а потом настоящую туристическую экскурсию, по древним местам. У Синухета созерцание останков своего собственного прошлого вызвало глубокое благоговение и столь же глубокое уныние. Зато детям понравились катание на верблюде, мороженое и фигурки из жженого сахара, которыми угостил их Имхотеп.