Белла довольно тесно подружилась с Меилой - эта женщина, напоминавшая первую жену Имхотепа, была в то же время совершенно отлична от нее. Однако Меила тоже была незаурядно умной, своеобразной и чувственной женщиной. Ее помощь в акклиматизации оказалась для Беллы бесценной.
Египтянка попыталась подружить их детей - но не слишком настойчиво: Фэй явно не собиралась сближаться со своими кузенами из прошлого. Она была одиночкой по натуре, как многие единственные дети в семье. А может, дело было в другом.
Может, Фэй, со своим восточным воспитанием, просто трудно было общаться с мальчиками. Но Белла не слишком вникала в ее поведение; дочь Имхотепа вызывала у нее опасения, и, по совести говоря, англичанка была даже рада, что Фэй Амир не пожелала водиться с ее собственными детьми.
Они все вместе съездили на ферму, и Белла порадовалась благоустройству деревенского дома Амиров. И, одновременно, это место ужасно напомнило ей дом Синухета…
Сам Синухет тоже очень взволновался, увидев дом, окруженный виноградником и оливковыми деревьями. Он сказал брату, что был бы счастлив здесь поселиться; и Имхотеп склонил голову, пряча довольную усмешку.
- Я знал, что тебе понравится, - сказал жрец.
Они еще несколько раз по-дружески встретились с Мортонами; потом те покинули Египет. У их детей тоже начинался учебный год.
Эвелин прилетела через пару дней после прощания с Мортонами, в середине августа.
========== Глава 87 ==========
Миссис О’Коннелл была как всегда прекрасна и излучала оптимизм. Меила, однако, испытала удовлетворение, заметив первые морщинки в уголках ее больших серых глаз и проседь в темных кудрях.
Тем не менее, египтянка была искренне рада видеть Эвелин. Женщины пожали друг другу руки и легко поцеловались; а Меила опять вспомнила выскочку-принцессу, которая так и не стала главной женой своего брата Рамсеса…
“Так ты быстро учишься, правда, Нефертири?”
Эвелин первой отвела глаза.
- Ну, показывай, - произнесла она, улыбаясь несколько натянуто. - Где там ваши спасенные?
Меила кивнула.
- Проходи. Сейчас познакомлю.
Белла, спустившаяся в холл следом за хозяйкой, первой увидела незнакомую красивую женщину сорока с небольшим лет, в удобных облегающих брюках и длинном пестром кардигане. Эвелин крепко пожала ей руку, одарив улыбкой и окинув быстрым изучающим взглядом.
- Эвелин О’Коннелл, - первой представилась гостья. - А вас, наверное, мне следует теперь называть Небет-Нун. Должна сказать, ваша история - одна из самых удивительных в моей карьере.
Беллу неприятно укололи эти слова. Эвелин тоже говорила о ней как об “историческом материале”.
- Меня даже мой муж привык называть Беллой, - суховато ответила она. - И, насколько я знаю, ваша биография и без нас изобилует интересными фактами!
Эвелин приподняла брови, посмотрев на Меилу; и египтянка с торжеством улыбнулась. Она рассказала дочери Линдсеев если не все, то большую часть их прошлого… Что ж, Эвелин была к этому готова.
Она вновь спокойно взглянула на Беллу.
- Вы имеете в виду - вам известно, что я реинкарнация царевны Нефертири? - произнесла миссис О’Коннелл. И, дождавшись утвердительного кивка, ответила:
- Это удивляет только тех, кто не имеет понятия о перевоплощении. Хотя в западных странах об этом действительно мало кто слышал.
Белла хмыкнула.
- А вы, миссис О’Коннелл, говорите об этом как о самом обыденном явлении.
- Вовсе нет, - Эвелин нахмурилась. - Просто это для меня, если можно так сказать, профессиональная деформация личности… Я, как и Меила, в своей работе привыкла к вещам, которые далеко выходят за грань обычного разумения. Но я не сомневаюсь, что границы познания можно раздвигать бесконечно.
Белла почувствовала, что ей начинает нравиться эта женщина.
Но тут Меила шагнула вперед, мешая разгореться увлекательному разговору.
- Иди в дом, не топчись на пороге, - она сделала Эвелин знак. - Может, поднимешься и примешь душ? Такая жара…
Эвелин на миг замешкалась; похоже, до таких интимностей их дружба до сих пор не доходила. Но потом англичанка кивнула.
- Спасибо. Тогда я сейчас приму душ и переоденусь, ладно?
- А потом я соберу всех внизу, и мы выпьем чаю и славно побеседуем, - Меила широко улыбнулась. - Имхотепа не будет до вечера, но, думаю, это нам не помешает.
Белла заметила, что Эвелин облегченно распрямила плечи.
- Конечно, нет, - сказала она.
Когда Эвелин спустилась, одетая в халат, - ее сменная одежда нуждалась в глажке, - внизу собрались все домашние и гости Амиров, исключая лишь хозяина дома и маленькую Шеритру-Эдвину. Синухета Эвелин заметила сразу, потому что он учтиво встал ей навстречу и поклонился.
- Здравствуйте, - вежливо и сдержанно сказала миссис О’Коннелл. Она окинула египтянина взглядом с некоторым разочарованием; после интенсивного перевоспитания муж Беллы почти не походил на того, кем в действительности являлся. Однако сходство этого человека с Имхотепом бросалось в глаза; у Эвелин сильнее забилось сердце, когда она перевела взгляд на сыновей Синухета.
“Это просто невероятно… Но только для тех, кто знает: на сторонний взгляд они - самые обычные люди…”
Фэй тоже сидела за столом, но она не стала подниматься навстречу Эвелин, только приветственно улыбнулась. Эвелин уже не в первый раз поймала себя на мысли, что в этой девочке кроется загадка, непостижимая даже для ее родителей. И дело не только в надменности, которая сквозила в поведении дочери Имхотепа, - скорее эта самая надменность объяснялась еще не раскрытой тайной…
“Тебя я тоже разгадаю”, - мысленно пообещала Эвелин.
- Привет, Фэй, - сказала гостья вслух.
- Здравствуйте, миссис О’Коннелл, - ответила Фэй.
Эвелин подумала с досадой, что маленькой девочкой Фэй сама тянулась к ней, называя “тетей Иви”. А теперь она обращается к ней, точно к своей школьной учительнице. Что ж, наверное, дело в возрасте - Алекс в двенадцать лет тоже стал таким колючим…
Меила сама разлила чай. Эвелин принялась за угощение, искоса поглядывая на Синухета, - конечно, в присутствии этого человека было невозможно обсуждать его. И, придумав, как начать беседу, Эвелин обратилась напрямую к египтянину; памятуя, что рассказала о нем Меила по телефону. Брат Имхотепа уже владел английским языком.
- Расскажите, пожалуйста, как вы жили раньше. Мне безумно интересно это узнать.
Синухет зарделся. Конечно, он понимал, что эта чужеземная женщина интересуется им как небывалой диковиной - как “музейным экспонатом”, которые он уже видел в Каире; прежде всего, в доме своего брата. Но другого от тех, кто знал о нем правду, трудно было ждать.
Он провел пальцами по чисто выбритому подбородку и заговорил. Вначале египтянин ощущал свое унижение; но потом почувствовал, что слушательница по-настоящему захвачена его рассказом, и расправил плечи. Он мысленно поблагодарил жену за уроки и терпение. Теперь он владел языком народа из-за моря почти так же хорошо, как эти англичанки, - и мог судить о многих вещах, неведомых людям Та-Кемет, не хуже, чем люди нового времени!
Эвелин долго слушала, не перебивая. И когда Синухет сам прервался, чтобы глотнуть чаю, она произнесла:
- Я совсем не знала вас до этих пор. Я даже не подозревала, что у Имхотепа был брат, и в моей прошлой жизни. Ведь вам известно, кем я была?
- Да, - Синухет слегка поклонился собеседнице. - Вы были божественной дочерью фараона, госпожа Меила давно сказала нам об этом. Но почему вы думаете, что не знали меня?