Эвелин слегка удивилась. Потом ее лицо просветлело.
- Я понимаю, - сказала она. - Вы думаете, что я совсем не обязательно должна помнить все подробности жизни Нефертири. Как Меила помнит только отдельные подробности жизни Анк-су-намун. Но дело в том, что мы с нею пережили глубокое погружение в наше прошлое, - это мало кому удается… И встречая тех, кто был с нами связан при жизни Сети и кого мы знали прежде, мы, как правило, вспоминаем их.
- Как правило? - с легкой усмешкой повторил Синухет. - Мне кажется, прекрасная госпожа из-за северного моря, вы слишком быстро выводите правила для того, что вам недоступно. Мой брат долго пребывал в таких сферах, к которым вы лишь прикоснулись. И он сказал мне, что, дерзая заглядывать дальше, он опять видит себя лишь мальчиком на ступенях храма.
Белла при этих словах ощутила настоящую гордость за мужа. А Эвелин подумала, что Синухет похож на Имхотепа не только внешне.
Эвелин была поражена тем, как умно и правильно изъясняется этот пришелец из прошлого.
- Вы правы, сэр, - сказала она. - Мы, люди запада, действительно часто судим слишком поспешно и категорично. Особенно в том, что касается нематериального.
- Потому что о нематериальном вы обычно вообще не судите, - в глазах Синухета загорелись огоньки, уголки губ приподнялись. Белла испугалась, поняв, что египтянин может вспылить. И она поспешно сказала, обращаясь к Меиле:
- Я вот о чем подумала… А это обязательно - перевоплощаться? Я, например, совсем не хочу становиться кем-то еще. И чтобы при этом напрочь забыть все, что пережила раньше, - Белла улыбнулась.
Она попыталась перевести все в шутку, но неожиданно ощутила непритворный страх. Только представить себе это - все забыть и умереть, чтобы опять родиться младенцем…
Вместо Меилы снова ответил Синухет.
- Брат рассказывал мне, что долгое время пытался это постичь, - египтянин успокаивающе улыбнулся жене. - Имхотеп говорил, что все души живут по тому образцу, который им известен… Мы были так связаны с нашими мертвыми телами, потому что бальзамировать мертвых было заповедано нам от богов. А богов своих сотворили мы сами.
Вот тут Белла опешила.
- Как это?
- Боги Та-Кемет существовали еще прежде нас - как и мы существовали до того, как обрести плоть, - серьезно ответил египтянин. - Как все сущее жило в виде замысла. Но мы начали по-настоящему воплощать своих богов на земле, когда начали простираться перед ними и приносить им жертвы…
- “Не сотвори себе кумира”, - произнесла Эвелин, слушавшая с чрезвычайным вниманием. - Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Но ведь, конечно же, Бог, в которого мы верим теперь, существовал прежде всех этих замыслов?
Синухет покраснел.
- Имхотеп сказал, что Бог и есть все эти замыслы… Он содержит в себе все. Но мы творим единого Бога так же, как прежде творили Осириса, Исиду, Хатхор и Тота.
Белла почувствовала, что у нее голова идет кругом…
- Ну а как же реинкарнация? - спросила она мужа, надеясь получить хотя бы один определенный ответ. - Имхотеп об этом тебе не говорил?
- Говорил, - ответил Синухет. - Имхотеп сказал, что бестелесной душе можно очень долго двигаться вперед, постигая все больше и утончаясь… Много лет, даже многие тысячи лет. Но бесконечно это продолжаться не может. Душа снова должна воплотиться, дабы бороться, радоваться и страдать, как все земные существа.
Белла потрясла головой.
- И что же - опять начинай все сначала?.. Нет, я так не согласна!
Эти слова прозвучали жалобно. Таких откровений от мужа Белла никак не ожидала; и, судя по лицам Меилы и Эвелин, они тоже.
- Не сначала, - сказал Синухет. - Ты продолжишь путь с того места, где ты остановился… В конце концов, ты вспомнишь все, что совершил на земле.
- И когда это будет? - воскликнула Белла.
- Когда ты достигнешь Бога, надо полагать, - ответила вместо Синухета Эвелин. Она была задумчивой и притихшей, точно получила неожиданный урок. Потом миссис О’Коннелл посмотрела на Синухета.
- Благодарю вас, мистер Амир. Вы мне многое объяснили.
Синухет поклонился.
- Я только младший ученик… ученик того, кто сам еще стоит на ступенях храма, - ответил он с истинно египетским смирением и достоинством.
Тут Белла обратила внимание на детей. Они уже забыли о том, что при этом религиозном диспуте присутствуют те, кому не следовало бы: по крайней мере, Седрик вслушивался в беседу с жадным любопытством.
И не один только Седрик. Двенадцатилетняя Фэй тоже не упустила ни словечка из разговора взрослых… и самым поразительным было то, что она казалась удивленной куда меньше двоюродного брата. Но не потому, что чего-нибудь не поняла: казалось, девочке было ясно все и даже более.
“Может быть, Имхотеп уже посвящал во все это дочь? - подумала Белла. - Наверное… Но дело не только в этом…”
Она торопливо встала, отвлекая на себя внимание.
- Миссис О’Коннелл, наверное, нужно отдохнуть с дороги, - сказала Белла, посмотрев на поднявшуюся следом хозяйку.
- Разумеется, - сказала Меила; она взглянула на гостью. - Эвелин, пойдем наверх. Тебе все равно на сей раз придется погостить у нас, потому что Фэй еще не собралась в дорогу, - египтянка улыбнулась, не допуская никаких возражений.
Впрочем, Эвелин и не возражала.
- С большим удовольствием, - сказала она. - Я ничуть не устала, но буду рада подольше пообщаться с вами. Если у вас найдется время.
Когда они поднимались по лестнице, Эвелин попросила Беллу называть ее по имени.
- Между нами не такая уж большая разница в возрасте, - сказала она.
А Белла с каким-то испугом осознала то, что уже вычислила Эвелин, - ей теперь было тридцать пять лет, на четыре года больше, чем следовало. Но, конечно, она согласилась.
Когда Эвелин разложила свой небольшой багаж, женщины все вместе пошли в комнату Меилы. Они продолжили разговор, но теперь уже принялись обсуждать свои семейные дела. Белла поучаствовала в беседе, но скоро устранилась.
Эдвина ждала ее… и Белле не давала покоя мысль, которую заронил в ее душу Синухет.
“Почему я ничегошеньки не помню о том, кем была раньше? Может, я живу в самый первый раз?”
Когда Белла опять осталась одна, то продолжила размышления.
“А есть ли такие, кто помнит свою прошлую жизнь с рождения, без всякой специальной практики? А может, существуют те… те, кто выбирает, кем родиться вновь?.. И настраивает себя так, чтобы вспомнить все как можно быстрее?..”
Белла вдруг опять вспомнила недетски сознательный взгляд Фэй Амир. А потом ее поразила догадка, которую она в первый момент даже не отважилась осмыслить до конца.
- Боже, - прошептала Белла.
========== Глава 88 ==========
Белла сидела в их с мужем спальне в полном смятении чувств. Подозрение, что Фэй - это вновь воплотившаяся на земле Тамин, укреплялось с каждой минутой. И что с этим делать, к кому бежать?..
Сказать о своей догадке Меиле - или, может быть, Эвелин? И когда? А если Белла все себе надумала, ведь у нее такое неуемное воображение… Она слышала как-то, что свидетельствам художественных натур вообще нельзя верить; потому что непременно додумают новые подробности или вообще все увиденное перевернут с ног на голову.
Скрипнула дверь мореного дуба, и Белла, сидевшая на краю кровати, испуганно выпрямилась. Почему-то ей представилось, что сейчас войдет Имхотеп…
Вошел его брат.
Синухет направился к ней с выражением тревоги, а Белла молча смотрела на мужа и словно впервые видела его. Она и не подозревала, что он ведет с древним жрецом беседы такого содержания.
Синухет присел рядом.
- Я огорчил тебя своими словами… Но разве лучше было бы, если бы я промолчал?
Белла качнула головой; она прильнула к мужу.
- Нет… Но я только прошу тебя не верить Имхотепу слепо. Он может заблуждаться, даже если не лжет! И, может быть, твой брат еще дальше от истины, чем мы, простые смертные!
Синухет улыбнулся почти мечтательно.