ВАЛЯ. Тебе ведь явно охота получить это образование так, без усилий, чтобы особо не затрахивало?
СЕРЖАНТ. Ну, да, в принципе...
ВАЛЯ. Так если так, поступай на журфак, учись на журналиста или на философа — там ни хрена делать не надо, я тебе точно говорю, получишь диплом...
СЕРЖАНТ. Да, ну и куда я с ним?
ВАЛЯ. А вот тут-то мы дотронулись до самой сути! На денежное место метишь, престижная работа, да?
СЕРЖАНТ. Ну, а что такого... да...
ВАЛЯ. Ничего такого, Севик, просто зачем так долго окольными путями брести к тому, что в полминуте от тебя!
СЕРЖАНТ. Как это?
ВАЛЯ. Смотри, всё твоё поступление, все эти муки, работы-заботы, — ведь всё ради больших денег, да?
СЕРЖАНТ. Ну, как бы там, если не брать в расчёт человеческое общение...
ВАЛЯ. Да ладно, чё ты устраиваешь, я с тобой как с нормальным разговариваю...
СЕРЖАНТ. Ну, ладно, ладно...
ВАЛЯ. Так вот он тут — твой верный джинн Тахиров, который исполнит все твои желания, если ты только освободишь его! Он — узник лампы, а ты, Сева, можешь стать Аладдином!
СЕРЖАНТ. Ты чё, как, нет...
Закиров прекращает петь, подходит ближе к Севе и Вале.
ВАЛЯ. А чё ты боишься, капитану скажем, убежал. Максимум, что тебе сделают, — уволят с работы...
СЕРЖАНТ. Не, Валя, кончай... как я...
ВАЛЯ. Да просто, очень просто, этот ведь сразу слиняет, его только и видели, всё! Он к себе на родину, тебе — вознаграждение, считай, как у Горького: «В университет он не поступил, но университетом для него стала сама жизнь...»
ЗАКИРОВ. Слюшай, что хочищ, всё сделаю, у нас машин есть, белий, «Лада», дэньги, сколько надо дам, всё частно, пока не пиришли, отпусти, брат, послушай друга, честное слово, что скажешь — всё сделаю, отблагадару...
СЕРЖАНТ. Да вы чё, как...
ВАЛЯ. Да как, как, — чё ты телишься, — смотри, какая-то минута — и его волосатая жопа засверкает отсюда со скоростью света, а ты на белой машине с кучей денег!
СЕРЖАНТ. Да как, мне такое устроят...
ВАЛЯ. Ой, с работы выгонят, как перед людьми неудобно будет, да? Позор какой...
СЕРЖАНТ. А ты, тебе же тоже что-то надо, отблагодарить...
ВАЛЯ. Да что я, я тебе помочь хочу, моя самая лучшая награда, если хоть один человек (смотрит на Закирова), нет, два, — целых два человека будут счастливы на этой земле... абсолютно счастливы...
Валя смотрит в глаза Севе, широко, по-отечески улыбается. Сева долго переваривает всё в своей голове, сомневается какое-то время, вдруг резко дёргается, лезет в карман, достаёт ключ от наручников, направляется к Закирову. Тахир счастлив, он подставляет две руки Севе в надежде, что сейчас его волосатые руки будут свободными, а через какое-то время всё его волосатое тело будет на свободе. Но Валя в последний момент резким движением выбивает ключи от наручников из рук Севы.
СЕРЖАНТ. Ты чё?!
ВАЛЯ. Я же пошутил, Севик, нам же за этого дружбана натянут по уши, да и если он сколется, ты чё, думаешь, он нас с тобой искать будет, чтобы отблагодарить? Он же ещё и стуканёт на нас...
ЗАКИРОВ. Нэт, частное слово, дорогой, брат, брат, сейчас не слушай его!..
СЕРЖАНТ. А зачем ты мне всё тогда это парил?
ВАЛЯ. Ну, так... чтобы ты понял, в чём суть морали...
СЕРЖАНТ. В чём?..
ВАЛЯ. Мораль, Севик, в способах удовлетворения потребностей... Когда чего-то очень хочешь, надо считаться с другими людьми, с обществом, с его нормами... надо поступать на истфак, работать, чтобы вознаграждение, которое воздаст тебе общество через много-много лет, было заслуженным... Тахиров этого не знал, и вот итог — он в наручниках! А ты теперь знаешь, предупреждён, а предупреждён, значит, защищён! Как легко оступиться, Сева, и я не хочу, чтобы это произошло с тобой...
СЕРЖАНТ (расстроившись и так и не опомнившись до конца). Да иди ты в жопу...
ЗАКИРОВ. Брат, Сева, ну, что, давай, ну...
К бассейну подходят капитан и прапорщица. Закиров начинает выть, поняв, что теперь уже точно никакого побега не состоится. Прапорщица поправляет свою форму, капитан проверяет ширинку.
КАПИТАН. Ну, что, — всё, а что этот воет, — что с ним?..
ВАЛЯ. Он раскаивается...
КАПИТАН. Да?
ВАЛЯ. Да, щас только всю душу нам излил, говорил, что слишком много о себе возомнил, вот и пошёл на убийство, — хотел проверить себя, — сможет или забоится...
КАПИТАН. Да...
ВАЛЯ. Да, а когда смог, то понял, что даже ради самой благой цели нельзя так-то поступать даже с самым никчёмным человеком с зелёным педикюром на ногах!
КАПИТАН. Как-то поздно, Тахиров, мысль эта в голову тебе пришла...