НИКОЛАЙ. Для чего?
АРКАДИЙ. Для сожительства.
АНДРЕЙ. Как это, зачем?
АРКАДИЙ. Да вы не волнуйтесь — это же не измена, только на ночь... а утром всё встанет на свои места... как в Европе... Свинг-свинг — и обратно, в семью...
Вдруг Гиря резко вскакивает, срывает со стола скатерть, накидывает её на себя, громко и с расстановкой произносит одно лишь слово: «Аддис-Абеба» — и убегает.
Извините... (Встаёт из-за стола.) Всё та же проблема, чисто женская... (Из подъезда доносится лай Гири.) Гиря, нельзя, фу! Ещё раз извините.
Аркадий выбегает из квартиры, Андрей и Николай бросаются к трупу.
АНДРЕЙ. Давай выкинем его в подъезд, на хрен! А то щас ещё кто-нибудь придёт, и все решат, что он — наш!
НИКОЛАЙ. Ты что, как...
АНДРЕЙ. Давай не мямли — бери его за ноги, бери, я сказал!
Николай выполняет приказание Андрея, берёт труп за ноги, Андрей — за руки. С большим трудом протащив неживое тело несколько метров, Андрей и Николай останавливаются, услышав голос вошедшего в комнату Игоря Игоревича.
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. А вот и я, други! А куда это вы его?
АНДРЕЙ. Кого?
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Кого? Брата, кого?..
НИКОЛАЙ. Сашку?
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну, кого вы несёте... Сашку?
НИКОЛАЙ. Сашку! Точно... Сашку, мы просто пошутить хотели, — знаете, такая старая студенческая шутка — человек засыпает в кровати, а просыпается в коридоре... на лестничной площадке...
АНДРЕЙ. Голый...
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. А что ж вы его не раздели?..
НИКОЛАЙ. Не успели...
АНДРЕЙ. И он проснуться может...
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Так одетым это не смешно...
НИКОЛАЙ. Да?
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Определённо...
АНДРЕЙ. Ну, тогда мы его обратно положим... Давай...
НИКОЛАЙ. Да...
Андрей и Николай кладут труп обратно на диван, присаживаются за стол к Игорю Игоревичу. Квартиранты молчат, смотрят на хозяина квартиры, ждут, что он начнёт разговор, но Игорь Игоревич нежно улыбается и держит долгую паузу. Наконец тишину прерывает Николай.
Игорь Игоревич, нам так неловко, но мы ограничены во времени!
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Все мы в чём-нибудь ограничены. Вот я в пятом классе писал сочинение на тему «Лето с бабушкой». Я написал, как, отдыхая на море, я познакомился с одной бабушкой-нудисткой, как мы обнимались и катались, слившись в поцелуях, по пляжу, и песок забивался нам... (Обращает внимание на развороченный линолеум.) Вы, я гляжу, ремонт затеяли?
АНДРЕЙ. Затеяли...
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Значит, я уже опоздал... я ведь вас хотел попросить не проводить ремонт, я поэтому и пришёл...
НИКОЛАЙ. Дак как же — это же вам лучше, когда мы съедем, у вас жилплощадь как новая будет...
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Когда хочешь сделать как лучше, всегда только хуже получается. (Берёт с пола свой чемоданчик и ставит его на стол; чемоданчик раскрывается, оттуда вываливаются шприцы.)
АНДРЕЙ. Что это у вас, Игорь Игоревич, полный портфель шприцов?
НИКОЛАЙ. Вы больны?
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Был болен, а теперь выздоровел. Только вот привычка к уколам осталась. Так... (Собирает шприцы, вытирает со лба проступивший пот.) Что-то совсем худо мне — кабачков с утра съел и вот — потею и потею... У вас жгутика не найдётся?
НИКОЛАЙ. Нет — вот у меня ремень тоненький, может, сойдёт за жгутик. (Сдёргивает с брюк ремень.)
ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Спасибо, сейчас я схожу в туалет, а потом мы вернёмся к нашим баранам. (Уходит.)
АНДРЕЙ. Он знал! Он знал-знал-знал! Я тебе точно говорю, он всё знал, это его! Это — его труп!
НИКОЛАЙ. Нет, подожди, он если бы его знал, он бы его узнал, узнал бы и не спрашивал...
АНДРЕЙ. Ага! Узнать — это значит признать!..
НИКОЛАЙ. Что признать?
АНДРЕЙ. Признать труп и убрать... свидетелей...
Вдруг на квартиру накатывает волна странных шумов, кажется, что по подъезду бежит толпа футбольных болельщиков, кто-то выкрикивает речёвки, кто-то ругает «соперников» и подбадривает «своих», а кое-кого просто топчут, и он просит о помощи... Неожиданно в комнату вбегает полная пожилая рыжая женщина. Она улыбается, молчит, вдруг резко вопит: «Сюда, сюда — тут молодёжь!» Толпа, которая, казалось, уже проходила мимо этой квартиры, неожиданно повернула и бурным потоком втекла в комнату Андрея и Николая. Оказалось, что это не предпогромное шествие футбольных фанатов, а обыкновенная свадьба с традиционным набором персонажей. После появления первой волны в лице рыжей женщины в комнату влетают жених и невеста — в руках у них бутылки со спиртным и рога, предназначенные для обильных возлияний; следом за ними вносятся многочисленные гости с салатами в тарелках. Замыкает процессию кучерявый подросток с бумбоксом на плече. Магнитофон выдаёт на всю комнату мелодию заунывного трип-хопа, подросток закрывает глаза, ритмично гладит себя и дёргается, кайфуя, в большей степени не от свадьбы, а просто от состояния гармонии в душе.