Федя радуется такому подначиванию со стороны Андрея, видимо, он давно уже хотел потанцевать или же просто не в меру весел, а может, и то, и другое.
Свободный, раздольный танец — залог нашего национального и культурного развития, ведь как нация танцует, так она и живёт!
Федя пускается в психоделическую присядку, затем резко останавливается, делает какие-то непонятные па, как будто он участвовал в «Дягилевских сезонах» в Париже и сейчас об этом вспомнил.
Давай, Федя, давай! Нет, ну вы посмотрите — что ни па, то символ!
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да что вы всё со своими символами, что вы имеете в виду? Я понимаю символ как нечто означающее, вот, допустим, в моей таблице, да? Купрум — это медь, у меня и значок есть соответствующий, то есть символ меди... Но какое отношение к символу может иметь вот этот Федька?!
АНДРЕЙ. Да самое прямое — ведь сколько у него в голове мыслей, сколько всего он хочет сказать нам... хочет, но напрямую не говорит, не может, он выражает это в символах, в данном случае — в танце!
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да о чём вы говорите?! Он, сволочь, пробирки мои нюхает, вот и танцует! Я ему сколько раз говорил, не дыши над колбой, когда я реакцию провожу, нет, он всё равно — надышится и начинает выкаблучивать! Протанцевать может пять часов кряду и не устаёт! Я даже не думал о таких свойствах моего нового реактива!
АНДРЕЙ. Ну вот же, вот! Вы как химик-неорганист должны отлично меня понимать! И вы понимаете, но не признаёте! Он нюхает, говорите вы?! Да! Нюхает! Но это лишь стимулирует его творчество, он ещё сильнее хочет рассказать себя миру и передаёт это через символы!
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да как так!!! Ну, смотрите же! (Подбегает к Федьке, силой останавливает его танец.)
ФЕДОР. Ба-рыня, ба-рыня, ба-рыня, барын-н-ня!
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Фёдор! Фёдор!
ФЕДОР. Чего?
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Фёдор, вот чего ты нам сказать хочешь?
ФЕДОР. Я?
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ну, вот, видишь ли, этот господин утверждает, что ты танцуешь, потому что хочешь нам всем о чём-то поведать, но не решаешься... Так вот, я тебе приказываю — если ты действительно хочешь сказать нам о чём-то, не бойся, говори!.. Или ты просто так танцевал?
ФЕДОР. Я?..
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Ты, ты!
ФЕДОР. Я... я чего ж... а чего ж... и скажу... Степану вы, епиздошнику этому, отдали свои штаны с кожаными наколенниками, хорошие штаны, мне-то они шибче нужны были! А так всегда, вы, кто вас больше любит, вы тому — хуй! А Степан, он-то вас за глаза знаете кем называет — Карлой! Во как! И дочь ваша, когда в одморок от жары упала, он сказал, вот уж если она в следующий раз упадёт и никого рядом не будет, вот уж, сказал, я ей попользуюсь! Попробую барского рехинаду!
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Да... пошёл вон!
ФЕДОР. Конечно, правда матку жжёт! Правда — она никому не люба!
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Вон! Вон, я сказал!
ФЕДОР (бормочет на ходу). Конечно... вон... хорошо ещё тута гости, а так бы не постеснялись и по морде бы ударили!.. Или как в тот раз, осерчали и пхнули мне... до сих пор копчик ноет... (Уходит.)
АНДРЕЙ. Чудесно! Вот видите, сколько у него на душе сидело, а протанцевал и выразил! Вот так-то можно и писать — не напрямую говорить, чтобы не пхнули, а намекать, а там каждый в силу своего воображения понимать должен...
САША. То есть, а вы что хотите сказать, что вот и такой вот Фёдор может запросто поэтом-символистом сделаться?
АНДРЕЙ. Ну, видишь ли, Саша, я же не знаю, как он пишет! Если он вообще писать умеет! Танцует он славно, его танец — это, безусловно...
Дмитрий Иванович вскакивает, выбегает с веранды, тут же возвращается с огромной клеёнчатой таблицей в руках.
...безусловно, имеет корни в подсознательном...
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Где?! Покажите мне, любезный мой Домино, где здесь Фёдор?! Где?!
АНДРЕЙ. Ну, дорогой Дмитрий Иванович, зачем так-то, зачем так-то буквально?..
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Нет, вы мне ответьте!
АНДРЕЙ. Мир — это лес, полный символов! Эта таблица — это ваша полянка, вы тоже о чём-то таком думаете, сочиняете и записываете вот этими знаками, а у Фёдора... своё... у каждого что-то своё, свои символы, каждое слово не случайно — оно имеет множество значений, так же, как любой предмет не просто предмет — в нём тоже заключён какой-то смысл, какая-то идея, которую нужно расшифровать...
ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Хорошо, не хотите мне про Фёдора отвечать, тогда скажите... (Рыскает глазами по веранде.) Вот, вот стул, какая в нём идея?! Что в нём такого, что можно сказать, что это не просто стул, на который мы задницы сажаем, что?!