2-й. Тогда надо продолжать ему жить с ней...
ЖАНДАРМ. Да... но тут ещё одна проблема, я даже не знаю, как это рассказать Валери Жо, расскажу, пожалуй, сначала вам. Дело в том, что на моё имя поступила записка от ветеринара центрального полицейского участка. Он пишет мне, что Агата до семнадцати лет жила с мерином Бомарше, у которого был обнаружен СПИД! А раз Валери Жо живёт с Агатой, он должен знать об этой её проблеме, ведь не исключено, что она могла подхватить болезнь от Бомарше, а значит, под угрозой здоровье и самого Валери Жо! Но если он узнает, что Агата может быть ещё и больна, он попросту бросит её, решив тем самым свою судьбу в сторону смерти в свете предстоящих акций антиглобалистов!
2-й. Это проблема!
ЖАНДАРМ. Да! И что же мне делать?! Как помочь человеку и лошадь не обидеть?
2-й. У вас много проблем!
ЖАНДАРМ. Да, поэтому в нашей стране так много заключённых! Если б вы знали, в курсе скольких проблем эти заключённые! Допрос за допросом, допрос за допросом, бедняжки... многие из них, конечно, абсолютно неспособны на сострадание, жалуются, что сидят ни за что!.. А нам просто нужно выслушать чьи-то советы...
1-й. А вы арестуйте Агату!
ЖАНДАРМ. За что?!
1-й. Как за что?! Она знала, что больна, наверняка знала, но не поставила Валери Жо в известность о своей болезни, а значит, специально заразила, а ведь это уголовная статья, так?
ЖАНДАРМ. Так... Но вы думаете, она знала?
2-й. А как же! Бомарше наверняка делился с ней своими проблемами...
ЖАНДАРМ. Да, но Бомарше мог с ней разговаривать, а Валери Жо? Какие у него были шансы понять Агату? Она, может, ему и намекала, да ведь он по её языку ни гу-гу!
2-й. Ну и что! Она могла воздержаться от контакта, но не стала...
ЖАНДАРМ. Постойте, да ведь Валери Жо, если мне не изменяет память, делал всё это в презервативе, значит, он здоров, за что же мне тогда её арестовывать?
В этот момент к столику подходит старичок в белом костюме. Он облокачивает свою дорогую тросточку о краешек стола, присаживается.
СТАРИЧОК. Извините... извините, молодые люди, что я прерываю вас, но вы будьте милосердны, ведь я старше вас, а значит, мой путь уже короче вашего! Могу я обратиться к вам с просьбой?
1-й, 2-й. Нет!
ЖАНДАРМ. Конечно!
СТАРИЧОК. Так вот. Я попал в жизнь, как и все мы, маленьким беззащитным существом, а когда состарился, понял — с возрастом ничего не изменилось! Та же беззащитность, неприспособленность и полное непонимание того, что происходит и, главное, что же, в конце концов, должно произойти! Но не беда, я не отчаиваюсь! Я решил: раз жизнь была не готова к моему появлению, я сам начну готовить в жизни всё так, как представляю правильным. В последнее время я понял — меня стали возбуждать странные вещи. В суть происходящего со мной я не вникаю, чтобы не сойти с ума, но к возбуждению своему я всегда отношусь внимательно и с интересом, а посему, раз я возбуждаюсь теперь только так, а не иначе, я и стал конструировать реальность, удобную для моего возбуждения. Вам пока всё понятно?
1-й, 2-й. Нет!
ЖАНДАРМ. Да!
СТАРИЧОК. Так вот! Благодаря экспорту демократических ценностей в страны третьего мира я скопил кой-какие сбережения, и жизнь так или иначе стала поддаваться моему осмыслению и активному участию в ней. Не как стороннего наблюдателя, а как деятельностного начала! Например, сейчас вот та женщина, официантка, за 10 фунтов через пять минут должна уронить с подноса ложечку и нагнуться за ней! В этот момент вот та милая парочка, видите — моряк и грубая кобылятина, которая сосёт «Коку» из трубочки, вот они в тот самый момент, как рухнет поднос, должны поцеловаться за 16 фунтов взасос, вот тот мужчина с собакой абсолютно бесплатно согласился в тот самый момент, как кобыляка и моряк начнут сосаться, пролить соусницу с коричневым манговым соусом к овсяной каше на своего каштанового кокера...
2-й. Хорошо, а что от нас надо?
ЖАНДАРМ. Да! Мы, вероятно, тоже что-нибудь должны будем сделать?
1-й. Что и от кого вам надо?!
СТАРИЧОК. Тихо-тихо-тихо... Давайте договоримся не кричать, ладно? Крик — это первый шаг к закрытости и непониманию, а этого нам не нужно, особенно сейчас! Так вот, просьба у меня к вам. (Обращается ко второму.) В тот самый момент, когда моряк и кобыляка всосутся друг в друга, соус начнёт скапывать с шерсти собаки, официантка нагнётся и от наклона её юбка поднимется до уровня, когда станет видна преджопная полосочка на её колготках, — в этот самый момент не положите ли вы под столом свою ладонь мне на брюки в области ширинки, именно ладонь... только сильно не давите, и в то же время это не должно пройти незаметно для меня, то есть как бы не сильно, но дайте понять, что давление есть! И всё это я прошу вас сделать для меня за 26 фунтов! Главное, не пропустите момент! Я вам подскажу, ориентируйтесь даже не на собаку и не на морячка, а на официантку и на её колготки, потому что это наиболее важный момент для меня! Именно когда уже отчётливо станет видна эта безумно привлекательная линия на колготках, вы и давите мне сюда! (Показывает.)