- Вот ты какой, Мишка, все-таки. Давай я тебя укрою.
Она закутала его в плед, подоткнула со всех сторон, долго толклась коленями по его бедрам, случайно попадая в интересное место, падала на воздушных ямах грудью ему в лицо, в конце концов чмокнула его в нос и угомонилась. Михаил стал набирать ноздрями воздух, выпуская его через рот, надувая живот, представляя море и повторяя свою старую мантру: «Ты просто пальма на пиратском острове – и все у тебя хорошо».
Ветерок дул с моря, Михаил лежал на кушетке под шелковым навесом, рядом сидела Анжелика в прозрачных шароварах, рыжие волосы ее были забраны в хвост.
- Чем я могу ублажить тебя, мой султан, мой светлейший?
- Ты знаешь, Энджи, что-то сегодня я устал: парад янычаров, заседание совета, визирю пришлось голову отрубить. Давай так… по-быстренькому.
- Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.
Михаил закрыл глаза, было темно, спокойно, прохладно, только в паху ритмично пульсировал жаркий гейзер.
- Вот, умничка, хорошо, продолжай… ай! Да не зубами, блин! Мягче… вот… крепче! Вот! Вооот…
Михаил резко поднял маску и посмотрел вниз: плед внизу шевелился, - он его сдвинул к коленям и увидел физиономию Белки.
- Ну как? – шепотом спросила она.
Он потянул ее вверх и усадил к себе на колени, обнял и стал тихонько покачивать, целуя в шею.
- Ты знаешь, что тебя таможня не пропустит?
- Почему это?!
- Потому что ты просто бомба какая-то.
- Так тебе понравилось?
- Я уснул, и мне приснилось, что я султан, а Анжелика… мне…
- Так ты мне во сне изменял, подлец!
- Вот ты глупышка моя родная.
- Чего это?
- Так это ты и была – Анжелика.
- Ааа… так бы сразу и сказал.
- Так я и говорю – садись теперь ты.
- Ну, Мишка, я не могу.
- Не хочешь?
- Дуридом ты стоеросовый!
- А что тогда?
- Да я так хочу, что взорвусь просто… как бомба.
- Ну… пошли пройдемся.
- Далеко?
- Нет. В кабину уединения.
- Ты что! Я еще ни разу…
- Да ничего. Там стерильно – операции можно делать.
- А ты будешь доктор?
- Нет. Я буду пилот.
- А я стюардесса?!
- Ну а кто еще.
- Класс! Я в детстве мечтала…
- Все ясно с тобой – ты еще с детства… развратница.
- Палучишь ты у меня! И не посмотрю, что ты султан.
- Сковородкой?
- Та не – ты еще умрешь, а я что буду делать одна. На острове.
- Ну… пираты приедут.
- И из кустов выпрыгнут? На бедную девочку?
- И привяжут ее к пальме. И будут мучить. За разные места.
- За какие?
- А ты за какие хочешь.
- Нууу…
- За это?
- Ну Мишка!
- Или за это?
- Ну перестань!
- Ладно. Тогда я спать.
- Я тебе щас дам – спать!
- Тогда пошли?
- Пошли.
***
Они стояли под крышей аэропорта Абу-Даби уже минут десять, не двигаясь: космический дизайн здания, зелень, буйство красок набросились на них так, что Белка забыла закрыть рот.
- Мишка, - сказала она, наконец, сглотнув.
- А?
- Это уже остров?
- С чего ты взяла?
- У них тут все в пальмах.
- Ну в пальмах. Аравия. Тысяча и одна ночь.
Полтора часа до нужного рейса Михаил таскался за Белкой по магазинчикам, вздыхал, но молчал.
- Ой, Миш, смотри какие бусики!
Фраза «папуасы примут тебя за свою» застревала у него в горле, когда он видел восторг в глазах девушки, и он покупал ей бусики, браслеты, клипсы, зеркальца и прочую дребедень, понимая, что все это сделано для туземцев из Мухосранска, - но кто измерит количество счастья от двадцати четырех каратов Картье и этих «сокровищ» Али-Бабы, кто скажет, что лучше.
Счастье в больших дозах утомляет, и, загрузившись в новый Боинг, который оказался вдвое меньше, они уселись на креслах у запасного выхода, распихали пакунки и вытянули ноги.
- А мы опять будем шампанское пить?
- Нет, Бельчонок, осталось часа два лететь. Давай отдохнем. Закрывай глаза. Поспи.
- Просто поспать?
- Просто поспи.
- А ты к стюардессам рванешь.
- Ну что ты, моя хорошая.
- А что ты будешь делать?
- Я буду тебя охранять.
- Правда?
- Разве я тебя когда обманывал?
- Нет.
- Ну вот.
Сраженная железной логикой девушка успокоилась, закрыла глаза и ровно задышала. Михаил достал смартфон, воткнул наушники, подумал, что послушать – буйного ничего не хотелось – он выбрал новый Pink Floyd и тоже прикрыл веки. Какая… прекрасная музыка… как хорошо… спокойно…