— Я не… Я не носила юбок… — пробормотала Грейнджер, чувствуя, как жар поднимается по шее, а мысли в голове перемешиваются. Он проигнорировал ее.
— Мне было интересно, каково это — запустить пальцы в эти нелепые волосы и пососать твою шею, посмотреть, будут ли твои соски бледно-розовыми или темными, как твои губы. Ты бреешь киску? Ты хныкаешь и стонешь или тяжело дышишь и рычишь, кричишь и ругаешься матом? Бьюсь об заклад, тебе нравится быть сверху, скакать на красивом толстом члене, пока твой ебырь сжимает твои сиськи.
— Прекрати! — крикнула Грейнджер, бросаясь к нему. Ее палочка находилась в другом конце комнаты, иначе она бы непременно наложила на него Силенцио.
Малфой приподнял брови и улыбнулся ей, заметив, что ее зрачки были расширены, а щеки ярко-красными.
— Ты когда-нибудь фантазировала обо мне?
— Ни разу, — быстро солгала она, все еще пытаясь отдышаться, ее сердце отчаянно колотилось о ребра.
— Нет, конечно, нет, — протянул он, подмигивая. — Нет времени фантазировать о ком-то, когда живешь, зарывшись носом в книгу, или бегаешь за Поттером. Честно говоря, я удивлен, что Уизелу вообще удалось раздвинуть эти ножки, принцесса. И, я уверен, что ты не раздвигала их перед Крамом.
— Заткнись, Драко, — предупредила Гермиона, сжимая и разжимая кулаки. В ее животе плескалась какая-то пульсирующая энергия. Сочетание гнева и желания, и ее желание разрывалось между тем, чтобы хорошенько приложить его кулаком или трахнуть.
— Ооо! Теперь я Драко. Она, должно быть, действительно злится. А, может быть, злость — это не то слово, — Малфой согнул колено и, прежде чем она смогла отодвинуться, просунул свою босую ступню между ее ног, упираясь в промежность, чем заставил ее отпрыгнуть назад. — Горячо. Горячо и немного… влажно, верно?
— Не трогай меня, черт тебя дери, — прорычала она.
Он видел, что произвел желаемый эффект. Ее соски под майкой затвердели, а кожа на груди покраснела. Конечно, эффект, который он произвел на самого себя, также был очевиден, и Гермиона не могла перестать смотреть на его член, натягивающий боксеры. Малфой все еще улыбался, но в замешательстве приподнял бровь, когда она улыбнулась в ответ.
— Должно быть то, что ты связан, сводит тебя с ума, Малфой, — сказала она, двигаясь к концу кровати, ее тон внезапно стал игривым и соблазнительным. — Не в состоянии управлять процессом, — Грейнджер провела кончиком пальца по его голени. — Как я уже сказала, я наблюдала за тобой больше недели и знаю, что тебе нравится. Как будто это было неочевидно. Тебе нравится держать все под контролем.
Она свела его ноги вместе и села на них, наклонившись вперед, нависая над его грудью.
— Я наблюдала, как ты загонял девушек в угол, зажимал их руки над головами, пока целовал шею. Вдавливая в стену, прижимая руками. Я смотрела, как ты держишь их сзади, прижимаясь бедрами к их задницам, — она имитировала то, что видела, покачивая бедрами, оседлав его колени. Малфой кожей чувствовал мокрое пятно на ее лосинах. — Ты бы не хотел, чтобы они знали, что могут водить тебя за член, да, Драко? Не хотел бы, чтобы они знали, что ты не мог трахаться в школе. Не хотел бы, чтобы они знали, что они могут заставить тебя плакать и умолять об освобождении, как отчаявшегося маленького мальчишку. Это не было бы… в стиле Малфоев.
Он больше не смеялся над ней. Его глаза были темными, полуприкрытыми, а рот приоткрылся, когда она ползла вверх по его телу, касаясь выпуклости между ног.
— Малфои ничего не просят, верно? Даже оргазма.
— Верно, — тихо подтвердил он. — Мы не просим, — Драко быстро согнул колени, толкнув ее на себя. Грейнджер взвизгнула, когда он впечатался в ее губы своими, сразу же углубляя поцелуй, проникая языком внутрь ее рта и смыкая ноги на ее талии. — Но сейчас я сделаю что угодно, чтобы почувствовать твой рот на моем члене.
Она увидела красный цвет, все ее тело дрожало от сладкой боли, которую она не чувствовала почти год. То, как он целовал её, как трахал ее рот своим языком, как стонал под ней, вызывало у неё головокружение от похоти. Он был прав. Грейнджер хотела, чтобы ее трахнули. Она хотела, чтобы он хотел ее, как хотел тех девиц в клубе, чтобы взял ее, завладел. Драко прервал поцелуй, чтобы сделать вдох, и она потерлась об его эрекцию, скользнув своей промежностью по всей его длине.
— Я ненавижу тебя, Малфой, — заявила Гермиона, стягивая майку через голову.
Драко криво ухмыльнулся, обвив языком один из ее затвердевших сосков, прежде чем пососать его и прикусить зубами.
— Уверяю тебя, это взаимное чувство, детка, — прохрипел он, оставляя влажный след от языка на шее. — Но, поверь мне, это не помешает нам хорошенько потрахаться.
========== Третья, в которой два незнакомца коротают время ==========
Гермиона собиралась просто немного подразнить его. Она собиралась издеваться над ним в пределах дюйма от его стояка и оставить изнывать от боли, заперевшись в ванной. Это был ее грандиозный план — добить его синеющими от желания разрядиться яйцами. Но, как только его губы соприкоснулись с ее собственными, она сдалась, отчаянно желая знать, каково это. Конечно, она фантазировала о нем в школе… о запретном плоде, о темном, задумчивом плохом мальчике, который, казалось, не интересовался никем, даже Панси, которая чуть ли не висла на нем при каждой возможности. Что он скрывал под этой загадочной внешностью?
Он оторвался от ее губ, и Гермиона отстранилась, делая спасительный вдох, глядя на него с явным разочарованием, гневом и похотью. Она чувствовала его каменный стояк между своих раздвинутых ног, их разделяла только насквозь промокшая, горячая ткань белья, и она не отказала себе в соблазне потереться об него промежностью.
— Ты не собираешься снимать с меня наручники? — спросил Малфой, наклоняясь вперед, чтобы попытаться снова поцеловать ее, но Гермиона отстранилась, кривя губы в кровожадной ухмылке. — Я могу делать удивительные вещи своими руками, Грейнджер.
Гермиона снова прижала ладонь к его щеке, покрытой легкой щетиной, и одарила его притворным жалостливым взглядом, надув нижнюю губу.
— Без шансов, Малфой, — ответила она, касаясь его губ своими. — Но не волнуйся, ты дашь мне то, что мне нужно.
Драко зарычал от разочарования, когда она прильнула губами к сухожилиям на его шее, тут же скользя языком по выступающей косточке на ключицах. Он прижался к ней бедрами, и Грейнджер потерлась о его член, прокладывая своим языком путь вниз по его груди к бледным, выцветшим шрамам, прорезавшим его бледную плоть.
— Лучше бы это не было уловкой, Грейнджер, — пробормотал он напряженным, хриплым голосом. — Мне нужен твой рот…
Гермиона улыбнулась, но даже не взглянула на него. Отчаяние в его словах только распаляло жар между ее ног, особенно, когда он весь напрягался, пытаясь добраться до ее губ, почти умоляя прикоснуться к нему или даже облизнуть. Она могла бы вечно наблюдать за тем, как он пытается бороться с ней.