— Пожалуйста.
— Пожалуйста «что», милая? — Малфой обошел скамейку так, чтобы оказаться перед ней, затем наклонился и посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, позвольте мне кончить? Ты еще не ответила на мой вопрос. Когда все узнают, что ты трахаешься с Драко Малфоем, что скажет Орден?
Зрачки у нее были расширены, щеки покраснели, на лбу выступила испарина. Гермиона впилась зубами в нижнюю губу и отвернулась от него, поэтому Драко встал, закрывая ей обзор.
Она почти забыла о других приспособлениях.
— Вы не устали, мисс Грейнджер, жить ради блага всех остальных?
— Я… мне нравится помогать людям…
Хлыст просвистел в воздухе и оставил ярко-алую полосу на ее порядком избитой заднице. Малфой успокоил обожженную плоть своим языком, оставив влажный след, прежде чем протянуть хлыст между ее ног, щекоча набухший клитор кожаным язычком на конце.
— Мне не нужна история твоей жизни… Я хочу, чтобы ты рассказала, что чувствуешь прямо сейчас, — Драко провел кончиком хлыста по всей длине ее позвоночника, затем по линиям рук и ног. — С того дня, как ты поступила в Хогвартс, ты начала жить для кого-то другого. Возможно, потому что тебе было слишком одиноко и ты тосковала по дому? Может, ты хотела почувствовать себя важной? Но ты решила отдать всю себя Поттеру и его маленькому рыжему дружку. Ты пожертвовала последними, наиболее важными годами своей учебы… — он наклонился к ее уху, — … самым важным, что есть в твоей жизни… чтобы спасти Гарри.
— Это больше, чем просто спасение Гарри, и ты знаешь…
Еще один хлесткий удар по бёдрам.
— Не перебивай меня, когда я говорю настолько красноречиво, дорогая. Ты меня рассердишь.
— Простите, сэр.
— Я хочу сказать… что, независимо от того, насколько велика твоя цель, насколько благородна… в конце концов, ты потеряла себя. Тебе это не надоело? Не устала от отсутствия места, где можешь пустить корни? Носиться по миру в поисках ответов, которых ни у кого нет, спрятанного сокровища, которого не существует? Разве ты не ненавидишь, что дома тебя никто не ждёт, когда ты падаешь в холодную постель в изнеможении, благодарная за то, что все еще жива, гадая, есть ли ты у кого-то в списке смертников?
— Да! — наконец, выкрикнула Гермиона, вскинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — ДА, Я ОЧЕНЬ УСТАЛА! Я устала быть ГЕРМИОНОЙ ГРЕЙНДЖЕР. Я устала быть последней ниточкой к Гарри Поттеру! Я устала от того, что все ищут у меня ответы! Большая половина моей сознательной жизни прошла в борьбе с этим злом. Всегда я. Каждый чертов день! — слезы, которые она изо всех сил сдерживала, внезапно хлынули из ее глаз, струясь по щекам. — Я больше так не могу!
Она опустила голову, задыхаясь от собственных рыданий и пряча лицо в потертой коже скамейки под собой.
Чувство сопереживания никогда не было его положительной чертой, а чувство вины и вовсе напрочь отсутствовало. Но теперь они оба выскочили на поверхность. Малфой слишком хорошо знал чувство истощения, давление, связанное с выполнением поставленной задачи, о которой ты никогда не просил, и вообще никогда не думал, что сможешь ее выполнить. Он чувствовал себя виноватым за то, что завёл ее слишком далеко в этой игре, которая должна была быть чем-то приятным, за то, что ударил ее хлыстом, и, самое главное, за то, что не позволил кончить, когда она просила. Он почти закончил с этим, пока она, наконец, не перестала сдерживать слёзы и не посмотрела ему в глаза. Вот она. Та же сильная и красивая Грейнджер, все еще отказывающаяся сдаваться… и она, наконец, говорила ему именно то, что он хотел услышать. Драко запустил руку в непослушные волосы и сжал их в кулаке, впиваясь в ее губы своими и заставляя отчаянно стонать ему в рот.
— Пожалуйста, — повторила Гермиона. — Пожалуйста, позвольте мне кончить. Трахни меня, пожалуйста.
Драко протянул руку к веревкам, удерживающим ее запястья, но она покачала головой.
— Нет, оставь их, — попросила она. — Я хочу этого. Просто… используй меня, возьми меня. Дико… приземлённо… примитивно. Я просто хочу почувствовать тебя внутри себя, как будто мы… гребаные животные.
Малфой прорычал в ответ, устраиваясь позади нее, раздвигая и поглаживая ее влажные складки двумя пальцами. Стояк был каменным ещё с тех пор, как он увидел ее связанной, но слышать, как она умоляет его трахнуть себя, было почти чересчур. Драко не думал, что ему удастся продержаться долго, так что ему придётся постараться. Впившись в кожу на ее бедрах ногтями, он погрузился в неё одним сильным толчком, легко проскользнув в тугую влажную плоть, пока Грейнджер выгибалась ему навстречу. Она удушено вскрикивала, когда он притягивал ее к себе за талию, навстречу каждому толчку своих бедер, умоляя его толкаться глубже, сильнее.
— Мерлин, Гермиона… я не могу… — Малфой навис над ее спиной, чтобы впиться в шею влажным поцелуем, изо всех сил прижимаясь к ней, чувствуя, как его оргазм нарастает, заставляя сбиваться с ритма.
— Грубее… сильнее…
— Скажи, что не вернешься к ним… — прохрипел он ей на ухо. — Скажи, что никогда не вернешься.
— Я… Драко…
Ее внутренние стенки трепетали и сжимались вокруг его члена, сердце с мучительной скоростью колотилось о ребра, когда первые волны оргазма начали подбираться ближе, заставляя каждую мышцу дрожать, а кровь пузыриться.
— Скажи это, — он почти перешёл на парселтанг, удерживая копну каштановых волос в своём кулаке, так что Грейнджер чувствовала, как его губы касаются ее уха. — Там… для тебя ничего нет… никого…
— А что у меня есть здесь? — задыхаясь, выдавила она, впиваясь пальцами в края скамьи.
Драко приподнялся на локтях и погрузился в неё так глубоко, как только мог, кончая с хриплым стоном. Его оргазм стал катализатором ее собственного, и Гермиона с силой толкнулась навстречу его пульсирующему члену, вбирая в себя каждый каплю семени, в то время как весь мир вокруг словно побелел, а по венам текли тепло, энергия и электричество.
Драко освободил ей руки и рухнул на ее спину, большими пальцами потирая нежную кожу на хрупких запястьях.
— Я, Гермиона, — выдохнул он, убирая прилипшие ко лбу пряди кудрявых волос и пытаясь отдышаться. — Я думал, что это очевидно. У тебя всегда буду я.
========== Глава 5: Последняя награда ==========
Гермиона не знала, как добралась до кровати и как долго спала. Последние несколько минут на той клятой скамейке она была словно в другой вселенной, сила оргазма и эмоциональное освобождение, которое Малфой силком вытащил из нее, погрузили ее в головокружительную эйфорию, оставляя лавировать где-то на грани между сном и бодрствованием. Грейнджер вспомнила, как Драко поднимал ее с колен, гладя по волосам. А затем в памяти всплыли его последние слова.
У тебя всегда буду я.
Он спал, крепко обхватив ее руками, их ноги были переплетены под прохладной хлопковой простыней. Гермиона прижалась ближе, уткнувшись макушкой в его подбородок, прислушиваясь к медленному, устойчивому сердцебиению.
Разве ты не ненавидишь, что дома тебя никто не ждёт? Не устала от отсутствия места, где можешь пустить корни?
Кто есть у него? Он сам говорил, что продал своих собственных родителей, большинство его друзей либо мертвы, либо сидят в тюрьме, а сброд, который украл у него детство, теперь полон решимости прикончить его. Разве он не устал?
С каждым вздохом ее тело отдавалось болью, тупое, пульсирующее напоминание о ремне и хлысте, оставивших следы на коже. Поначалу все это было исключительно сексуальным: боль нарастала и утихала, как фейерверк, его пальцы и язык успокаивали ее, а слова лились изо рта, словно растопленная карамель, вызывая влажность между ног.