— Откуда вы знаете, что я еще этого не делала, мистер М.? — она невинно похлопала ресницами, а затем, когда на лице блондина отразилось неподдельное удивление, хихикнула.
— Шаловливый котенок, — прощебетал он, взяв ее за руку. — Что ж, раз уж ты у нас такая смелая авантюристка, я придумал одно испытание для тебя.
Они поднимались по винтовой лестнице, пока она не привела их ко входу в длинный, плохо освещенный коридор. Гермиона последовала за Драко, шагнув в темноту и следуя указаниям на знаке, который выглядел как тяжелая каменная плита, подвешенная на двух цепях. На ней было вырезано только одно слово «ИНКАРЦЕРО».
— Помни, дорогая. Если я когда-нибудь зайду слишком далеко, сделаю что-то, что не вызовет у тебя положительных эмоций, все, что ты должна сказать — ХВАТИТ.
— Да, мистер М., — отозвалась Гермиона, снова начиная ощущать эту удивительную комбинацию трепета и волнения, страха и предвкушения… словно она взбирается на самую высокую точку американских горок, не зная наверняка, насколько крутым будет спуск.
Драко остановился у двери, на которой висело изображение аккуратно свернутой серебристой веревки. Он достал свою волшебную палочку и постучал в дверь, сказав свою фамилию вслух. Она приоткрылась, и светящаяся веревка стала красной, скручиваясь в замысловатый узел.
— Теперь нас не побеспокоят, — пояснил он, невесомо коснувшись ее поясницы, чтобы направить внутрь.
Грейнджер удивилась, увидев перед собой относительно нормальную спальню. Там стояла массивная черная кровать с балдахином, простые прикроватные тумбочки по обеим сторонам от неё и высокий черный шкаф. Несколько масляных ламп освещали пространство вокруг, позволяя разглядеть довольно «уникальные» черты комнаты. С потолка свисала смесь из прутьев, крючков и толстых цепей. Рядом с кроватью стояла длинная скамейка, обтянутая кожей, которая напомнила лошадей, которых Гермиона видела на Олимпийских играх. Одна стена была увешана зеркалами всех форм и размеров, в декоративных позолоченных рамах, и в них она уловила отражение огромного деревянного Андре́евского креста, установленного у стены позади нее.
Взмахнув рукой, Драко сотворил дюжину толстых белых свечей, образующих аккуратную линию на полу. Он оставил Гермиону стоять возле дверного проема и прошёл по покрытому толстым ковром полу, чтобы открыть шкаф и показать широкий выбор… игрушек. Она узнала флоггер, стек и толстый, туго свернутый, кнут.
Грейнджер закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Страх и предвкушение.
— Все нормально, котенок? — успокаивающим голосом спросил он.
— Да, мистер М., — отозвалась она. — Я просто… Я пытаюсь понять все это.
— Да, пожалуйста, осмотрись хорошенько.
Затем, в мгновение ока, его поведение изменилось. Он вытянулся по струнке, задрав нос кверху и скрестив руки за спиной с идеально отточенным высокомерием. Гермиона не осмелилась произнести это, но сейчас он безумно напоминал ей Люциуса.
— Возьми столько времени, сколько тебе нужно, а затем я попрошу тебя выбрать три предмета отсюда.
— Я не…
Драко бросил на нее испепеляющий взгляд, который одновременно взволновал и напугал ее.
— Три приспособления. Из шкафа или нет, не важно. Крест, скамья, кровать — это не приспособления, это мебель, — Малфой обошел ее по кругу, пока говорил, а затем остановился возле уха. — Как только вы, мисс Грейнджер, возьмете предметы и положите их к моим ногам, начнется ваше дисциплинарное слушание, — он наклонился еще ближе и лизнул чувствительное местечко за ухом, цокнув языком в драматическом разочаровании. — Ты была очень… плохой… девочкой.
Драко показал склонность к ролевым играм, когда они были на Гавайях, но скорость, с которой он буквально стал другим человеком, таким холодным и строгим, даже принявшим другую, необычную для себя, позу, была впечатляющей. Он хмуро смотрел на Грейнджер, пока она прикасалась к различным приспособлениям и игрушкам, но все же добавил, не выходя из своего образа:
— Я скажу вам, мисс Грейнджер, если вы выберете что-то слишком далекое от вашего… диапазона, — сказал он, разглядывая ногти на своей левой руке.
— Спасибо… сэр, — выдохнула она, попробовав обратиться к нему по-другому. Малфой коротко кивнул.
Если Гермиона выберет то, с чем мало-мальски знакома, это придаст ей больше уверенности в их небольшой игре, и она получит долгожданное удовольствие, вместо того, чтобы опасаться того, что может произойти дальше. Не сказав ни слова, Грейнджер инстинктивно опустилась перед ним на колени и положила три предмета к его ногам. Стоит ли говорить, что ее, без всяких сомнений, восхитительный выбор смог его удивить?
Черный кожаный ремень с серебряной пряжкой, хлыст с кожаным наконечником и белая свеча.
Гермиона, блядь, действительно склонила голову перед ним, и Драко присел на корточки перед ней.
— Чудно. А теперь скажите, мисс Грейнджер, вы против веревки?
Она посмотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь не рассмеяться над его надменным формальным тоном.
— Нет, сэр.
Некоторое время Драко смотрел на нее. Просто смотрел широко распахнутыми серыми, как сталь, глазами, словно отчаянно пытался что-то сказать. В конце концов он обхватил ее шею одной рукой и поцеловал, сразу же углубляя поцелуй, пройдясь языком по нижней губе и проникая внутрь.
— Черт, ты так хорошо меня понимаешь, Грейнджер, — прохрипел он, на мгновение забыв о своём притворстве и высокомерии. — Ты была рождена для этого.
Малфой подмигнул ей и снова встал, ласково погладив по щеке, прежде чем снова войти в образ.
— Мисс Грейнджер, — сказал он, прочистив горло. — Пожалуйста, встаньте, снимите халат и подойдите к скамейке.
Он протянул ей руку, словно приглашал присесть за столик в шикарном ресторане, и Гермиона тут же повиновалась, подходя к скамье, обтянутой чёрной кожей, с опущенной головой. Драко стоял позади, достаточно близко для того, чтобы она могла почувствовать, как его эрекция упирается в ее поясницу, а горячее дыхание опаляет кожу на шее. Малфой склонил ее над скамейкой, положив ладонь между лопаток, и заставил раскинуть руки в стороны.
— Не двигайся, — резко произнес он. А затем короткое: — Инкарцеро.
В то же мгновение ее запястья были привязаны к ножкам скамейки колючей веревкой, которая, как она точно знала, оставит ожоги на руках. Драко осторожно раздвинул ее ноги, одним движением руки сотворив ещё две веревки, которые ловко перевязали ее лодыжки и прикрепили к тем же ножкам скамьи. Он был… заворожен картиной перед собой: ее длинные ноги, с четко выраженными икрами и мышцами на бедрах, широко расставлены, не оставляя возможности для полёта фантазии. То, как напрягались мышцы на худых руках, как тонкие пальцы вцепились в веревку. Как выступают косточки позвоночника вдоль спины, и эта великолепная, изумительная задница, подставленная ему самым восхитительным образом. Малфой слегка шлепнул по ягодице раскрытой ладонью, и Грейнджер резко вдохнула, глядя на него через плечо. Он оставил жгучий удар в опасной близости от ее промежности, оставляя за собой пронзившую, словно молния, блаженную боль. Гермиона закрыла глаза и еле заметным, совсем крошечным, движением вскинула бёдра, будто предлагая ему больше себя.
Драко этого не упустил.
— Вы пытаетесь избежать наказания, подкупая меня своей задницей, мисс Грейнджер?
— Н-нет, сэр.
— Жаль, — сказал он, проводя одной рукой вдоль ее спины и между ног, только один раз, просто чтобы убедиться, что она возбуждена. Она была чертовски мокрой. — Это могло сработать.