Гарри тянется назад, как будто хочет сказать ему, что этот день полностью принадлежит им, но Луи останавливает его прежде, чем тот начнет, ухмыляясь, шепчет, что уже обо всем знает, и вовлекает его в еще один поцелуй.
Его нервы натягиваются, когда они подходят к его дому, и все, на что способен Луи — это открыть дверь и войти внутрь, но как только дверь за ними закрывается, Гарри тут же подходит к нему, в темноте кладет свои руки ему на талию и прижимает к двери.
Он ощущает знакомые эмоции, когда они идут по дому к спальне. Впервые они снимали эту сцену несколько месяцев назад, и Луи вновь возвращается в тот день, когда Гарри трясущимися пальцами начинает снимать с него рубашку. Он помнит, как его волновали десятки глаз на съемочной площадке, наблюдавшие за их действиями, которые были не просто актом; он действительно хотел лечь на Гарри и делал это без особого сопротивления. Тогда Луи не знал, чувствовал ли Гарри то же самое, что и он, но сейчас уже нет никаких сомнений в его чувствах, потому что тот прокладывает мягкие поцелуи вниз по его шее.
Добраться до комнаты заняло больше времени, чем до кровати тогда, во время съемок, просто потому что Гарри постоянно сминал его задницу, и даже когда они были всего в нескольких минутах от секса, он продолжал это делать.
— Мы так долго добирались сюда, что я уже было подумал, что мы остановимся поужинать, — ухмыляется он и толкает Луи на кровать. Луи уже не собирается спорить о размерах своего дома, полностью сосредоточившись на том, как он забирается на кровать и садится верхом на бедра Гарри.
Он стягивает и с него рубашку и наклоняется, оставляя пару темных засосов на мускулистом животе. Он скользит зубами по его соскам, и Гарри резко вдыхает воздух, тоже вступая в игру. Он тянется к его рту, покусывая нежную нижнюю кожу губ Луи, в то время как его руки движутся вниз по его талии к ягодицам, сжимая их и притягивая ближе.
Он сильно стискивает его, сминая Луи через ткань джинс, и это является признаком того, что человек хочет чего-то большего, чем просто прикосновения, и об этом говорит его заметная эрекция. Луи прижимается к его бедрам и хочет почувствовать, насколько сильно это желание, и, в конце концов, давление между ними становится таким сильным, что Гарри на несколько секунд закрывает глаза, чтобы взять себя в руки и заглушить вырывающиеся изо рта стоны.
Он поскуливает, но следит за каждым движением Луи, когда тот наклоняется к его коленям и стягивает вниз джинсы. Зеленые глаза Гарри такие большие и внимательные, они даже не моргают, боясь пропустить что-то важное.
Руки Луи трясутся, когда он раздевается. Он усмехается, когда голодный взгляд Гарри путешествует по всему его телу, так что он устраивает небольшое шоу, стягивая нижнее белье, и он абсолютно уверен, что Гарри смотрит только на него.
— Используем смазку, любимый? Ты подготовишь меня? — спрашивает он, стягивая с себя всю одежду. Гарри моргает и смотрит на Луи с небольшими оцепенением и тут его глаза загораются, на что Луи с забавой поднимает брови и смеется.
Все, что делал Гарри, так это постоянно говорил о его заднице. Он даже признался ему, что сходил по ней с ума, когда был моложе. В их любовной сцене Луи был сверху, и это было по-своему горячо и удивительно, но не так, как представлял себе Луи их двоих. Он видит нетерпеливость на лице Гарри, и ему этого недостаточно.
— То есть ты хочешь, чтобы я вошел в тебя?
От удивления в его голосе Луи бросает в смех.
— Только если ты тоже этого хочешь, — пожимает он плечами и вновь садится верхом на его бедра. Гарри ловит воздух ртом, когда Луи удобнее усаживается у него на коленях, и он чувствует его голую кожу даже через свои узкие джинсы.
Гарри не нужно много времени, чтобы начать действовать. Он поворачивается и начинает копаться в ящике возле кровати, в то время как Луи невинно поглаживает себя, ожидая его. Гарри достает презерватив и бутылочку смазки быстрее, чем Луи мог себе представить.
Он на мгновение хватает Луи за руки, тяжело и часто дыша, и просит его встать на колени, удивляясь, как же быстро Луи выполняет его просьбы. Он уже сам открывает крышку смазки и выдавливает немного ему на пальцы, пока Гарри пытается прийти в себя.
— Ты точно в порядке, дорогой? — дразнит он, в то время как Гарри с тоской путешествует взглядом вдоль его позвоночника. Он почему-то выглядит разбитым, но его губы все равно трогает еле заметная улыбка, приподнимая уголки.
— Помолчи. Я в порядке, — смеется он, покрываясь легким румянцем. — Это мечта всей моей жизни. И я не хочу ее проебать, — объясняет он, и Луи понимает, что не только он один тут нервничает, хотя его собственные руки дрожат от нетерпения, когда он ждет, что к нему прикоснутся.
Воздух вокруг слишком плотный, чтобы вдохнуть, когда Гарри проталкивает в него первый палец, и Луи старается расслабиться, чтобы принять еще и второй. Он падает лицом на руки, когда чувствует в себе уже два пальца, а его бедра дрожат, когда внутрь скользит и третий, проталкиваясь глубже.
Он остается так, как есть, неподвижно прижатый горячим телом к простыням, когда слышит звук молнии и шелест сползающих джинс. Луи готов сделать все, о чем его попросит Гарри, и в какой позе он это захочет, но он содрогается, потому что застигнут врасплох, когда тот просит лечь его на спину и мягко разводят колени к матрасу, удобнее устраиваясь между его бедер. И Луи, король шуток даже в самых серьезных ситуациях, не может вспомнить ни одного смешного анекдота, когда Гарри нависает над ним с глазами настолько темными, что Луи больше не видит в них привычных ярких оттенков зеленого.
В последний раз они были близки к этому, когда бедра Гарри дрожали вокруг его талии и на них смотрели десятки пар глаз, наблюдая за каждым их движением. Сейчас же между их обнаженными телами больше нет свободного пространства или лишней ткани. Они абсолютно одни, и вокруг нет ничего, кроме как смешивающихся вдохов и стука сердца Луи, когда Гарри наклоняется, чтобы поцеловать его. Его чувства к Гарри настолько сильны, что Луи привык к их поцелуям за долгие месяцы. Гарри целует его каждый раз, но никогда Луи не чувствовал себя так, как сейчас.
На съемочной площадке все происходило частями: сначала они целовались, потом разделись, и к тому времени, как они добрались до кровати, они уже лежали рядом друг с другом. Камера захватывала их страсть фрагментами, но сегодня Луи может наконец почувствовать, как Гарри медленно движется вдоль него, выпрямляется, а затем толкается внутрь.
Луи не нужно беспокоиться о мимике или звуках, которые вылетают у него изо рта, когда Гарри начинает раскачивать бедрами внутри него. Его трясет с каждым толчком, и жужжащее предвкушение растет внутри него, когда Гарри перестает думать и теряется в ритме. Он падает вниз и утыкается кончиком носа ему в ухо, опаляя теплым дыханием, посылая бурю бабочек в животе и абсолютный шквал эмоций, когда шепчет Луи, что любит его.
Гарри так старается, уделяя ему большое внимание, двигаясь внутри него, что Луи забывает обо всех словах, о которых он думал в течение последних нескольких месяцев. Луи сглатывает большой ком горле, пытаясь вновь обрести голос, чтобы сказать Гарри, что он чувствует то же самое, но его темп неумолим, и каждый раз, когда он хочет это сказать, новый толчок сбивает его дыхание.
Гарри замедляется, движется размеренно, тянется к Луи и видит, как нахмурены его брови. Гарри хочет что-то спросить у него, и Луи готов его побить за это, поэтому он шепчет ему, как тоже сильно его любит, когда вновь обретает возможность дышать.
Гарри так красив, когда задыхается от смеха и опускает голову, как будто он и не думал, что Луи тоже скажет ему это. Он обхватывает ладонями его щеки и тянет его лицо вниз ближе к себе. Он передает через свой поцелуй каждый импульс, проходящий по его телу, словно провод под напряжением, и Гарри улыбается, сам того не замечая. Его бедра вновь набирают темп, когда их поцелуй исчезает в глубоких затрудненных вдохах, и из Луи вырываются тихие стоны, когда Гарри движется внутри него.