Гарри выглядит таким гордым собой вместе с Джей, но в их глазах сияет гордость и за Луи, отчего перед глазами плывет из-за слез. Луи быстро приходит в себя и берет Гарри за руку.
— Вы с мамой угрожали людям для того, чтобы я получил свою звезду до церемонии вручения Оскара?
Это лучшее, что кто-либо делал для него. Звездный комитет, похоже, был слишком напуган, чтобы сказать им нет. Луи может себе только представить, насколько были настойчивы и злы эти двое, лишь бы только добиться желаемого.
— Угу, — кивает головой Гарри. — У тебя тоже должен быть отпечаток руки. Ты достоин самого лучшего.
Луи задыхается. Он всегда хотел встать на колени на красной ковровой дорожке и опустить пальцы во влажный цемент.
Он тянется к Гарри за поцелуем, который их родители вряд ли должны были видеть, но ему все равно. Гарри Стайлс невероятен, и он хочет целовать его всегда и везде, а не только дома за закрытыми дверьми.
Лиам несколько раз кашляет, привлекая их внимание. Гарри медленно отстраняется от него, он вялый, его улыбка слишком влажная, а ямочки появляются на покрасневших щеках, что Луи уже не в силах отвести он него взгляд.
Он наклоняется к своей матери и заключает ее в самые крепкие объятия, и его щеки горят, когда она в шутку просит его не благодарить ее так же, как и Гарри. Она все еще слишком близко к нему и шепчет, что гордится им. Все остальные чувствуют то же самое, заставляя Луи снова прослезиться. Он не знает, когда стал таким сентиментальным, но вполне не против этого.
Гарри, пододвинувшись ближе к нему, снова целует его. Лиам уже отключил камеру, потому что их семьи собираются выходить из машины. Казалось, что в целом мире остались только они вдвоем, когда Гарри нежно и бережно касается его губ. Луи полностью погружен в него, но он все еще слышит шум и волнение вокруг них снаружи.
— Не могу поверить, что ты сделал это для меня и держал все в тайне, — смеется Луи, гадая, когда же тот успел все провернуть.
— Ты заслуживаешь этого, Лу. У тебя уже давно должна была быть эта звезда, — говорит он, немного раздраженный тем фактом, что это заняло так много времени.
Луи честно не было обидно, что его отпечатка не было на аллее ранее, но теперь он так взволнован, что все, о чем он может думать, это насколько же Гарри должен любить его, чтобы сделать такое просто так, безо всякой причины.
— Я так сильно люблю тебя, Хаз.
Луи всегда говорил это, но никогда не чувствовал в полной мере. Он никогда точно не знал, насколько сильны его чувства, но он всегда продолжал говорить это, просто чтобы Гарри знал, что его любят и ценят.
— Я люблю тебя сильнее, — отвечает он. Это вообще невозможно, но Луи решает не говорить ему об этом. Гарри проводит большим пальцем по его подбородку и увлекает Луи в еще один долгий поцелуй, прежде чем посмотреть в окно на камеры и людей, заполнивших улицу.
— Ладно, идем. Давай уже оставим отпечаток твоей ладони на этой звезде, а потом всю ночь будем очищать твои ногти от цемента.
— Звучит настолько сексуально, что уже не могу дождаться, — невозмутимо произносит Луи и открывает дверь машины.
Смех Гарри теряется в шуме, когда они выходят, и вся улица взрывается от возгласов и аплодисментов при виде них. Луи честно не может поверить, что это все происходит, и очень рад, что Гарри все же на его стороне.
Уже позже ночью Гарри смеется и смотрит на него снизу вверх, пока его голова покоится у Луи на груди. Луи же вспоминает этот день от начала и до конца. Каждый раз, когда он думает о том, что сегодня произошло, он улыбается и вздыхает так счастливо, что даже не знает, что со всем этим делать. Он не может поверить во все, что произошло за эти выходные, а ведь они еще даже не закончились.
— Что? — ухмыляется Гарри, наблюдая, как медленно появляется улыбка на лице Луи.
Его волосы в беспорядке от того, что Луи всю ночь запускает в них пальцы. Его кудри торчат в разные стороны, но все равно выглядят безупречно. Луи может поклясться, что его парень не человек.
— Ничего, просто думал, — отвечает Луи. Гарри садится к нему поближе, положив ладонь ему на грудь.
— Нервничаешь по поводу завтра? — спрашивает он, и его зеленые глаза такие же яркие и взволнованные, как сегодня, когда Гарри смотрел на него, нагнувшегося, на Аллее славы.
В прошлые годы Луи едва ли не терял рассудок по этому поводу. Он так много думал об Оскаре, что не мог заснуть всю ночь. Он думал, что в этот раз все будет точно так же, но Гарри и его близкие все изменили, что он чувствует только радость.
— Думаю, я с полной уверенностью могу сказать, что больше не волнуюсь.
Гарри закатывает глаза, потому что это его не сильно убеждает.
— Просто мой замечательный парень показал мне, что не важно, выиграю я двенадцать Оскаров или вообще ни одного и никогда, в моей жизни есть люди, которые любят меня и готовы ради меня на многое, — улыбается он. — Я так счастлив, что ты один из них. У меня есть все, что нужно. И будет даже лучше, если я ничего не выиграю.
Гарри смотрит слишком мягко и трепетно, когда переплетает их пальцы вместе и оставляет теплый поцелуй на его губах.
— Ох, Лу. Это самая прекрасная вещь, которую ты когда-либо говорил, — восклицает он. — Как жаль, что это все неправда, — фыркает он, боковым зрением замечая, как хмурится Луи.
Он пронзительно кричит, когда пытается выдернуть свою руку, и Гарри снова смеется, продолжая крепко сжимать его.
— Эй! Эти слова были от чистого сердца! Я это и имел ввиду! — возмущается Луи.
Гарри закатывает глаза, прожигая Луи взглядом, словно видит его насквозь.
— Конечно. Но все ли будет так прекрасно, когда МакКонахи вдруг выиграет завтра второй год подряд? Тебе было бы все так же все равно, потому что теперь у тебя есть звезда на Аллее славы? — скептически спрашивает Гарри.
И хорошо, что Луи получил звезду раньше Мэттью. Иначе бы произошло что-то очень плохое.
— Я в буквальном смысле выдерну свое кресло с пола и брошу его на сцену, если это произойдет.
Луи стоит успокоиться, иначе на церемонию его привезут на каталке, потому что его пульс слишком частый от тех картинок, что он представляет в своей голове.
Похоже, Луи не так уж и не заботит все это, как он думал, и Гарри хихикает от его сконфуженного выражения лица.
— Теперь ты больше похож на того Луи, которого я знаю, — смеется он. — Но не волнуйся, любимый. Если ты каким-то образом сможешь бросить в них стул, я встану, и брошу еще один. И мы оба больше никогда в жизни не получим свои Оскары.
— И они говорят, что романтика умирает, — бормочет Луи и щипает Гарри за бок, поощряя его.
Луи знает, что конкуренция слишком высока и что победа в итоге окажется слишком сладка, но он рад, что есть хотя бы один человек на планете, который будет расстроен так же, как он, если он проиграет, и Гарри гипотетически рискует попасть в американскую тюрьму из-за него. Это значит для него так же много, как и его новая блестящая звезда на Голливудском бульваре.
— А что насчет тебя? — спрашивает у него Луи через какое-то время. — Что будешь делать, если все-таки выиграешь? Ты уже написал себе речь, мистер сердцеед? — дразнится он.
Луи писал и редактировал свой текст несколько недель, и за все это время он ни разу не видел, как Гарри брал в руку ручку, и знал, что он, похоже, не будет этого делать. Его подозрения подтверждаются, когда его парень беззаботно пожимает плечами.
— Я очень плох в таких вещах. Думаю, я просто поддамся эмоциям и скажу все, что почувствую, если все-таки выйду на сцену. Все будет нормально, — сказал он и снова лег, опустив голову на грудь Луи.
Луи не удивлен тому, как именно Гарри относится к своей номинации на самую престижную награду в их профессии. Он качает головой и смеется над безразличием двадцатидвухлетнего парня, который сейчас мирно лежит на нем сверху.